Только сердце подскажет. Натали Андерсон

вспотевшими руками она отстегнула ремень безопасности. Она вновь собиралась попрощаться с ним. Навеки.

      Лайэм повернулся и посмотрел на нее. Виктория понимала, что ей нужно немедленно выйти из машины, открыть дверцу и уйти. Но она не могла; почему-то ей было нужно видеть его – видеть его глаза. Убедиться, что его взгляд все тот же.

      И он это знал. Он снял очки и посмотрел ей в глаза – в его серьезном взгляде была улыбка и что-то еще. Решительность. Желание. Вызов.

      – Виктория…

      – Нет, – перебила она его.

      Улыбнувшись, он протянул руку и дотронулся кончиками пальцев до ее горящей щеки.

      Она стиснула зубы.

      – Даже теперь ты хочешь сопротивляться? – пробормотал он.

      – Ты не можешь просто вычеркнуть пять лет, – проговорила она с придыханием.

      – Почему?

      – Потому что… так много произошло за это время.

      – Я свободен. – Он посмотрел на ее руки, сложенные на коленях. – У тебя тоже больше нет обязательств.

      – И ты этому рад, – язвительно заметила она.

      Он коснулся ее руки, и она слегка нахмурилась.

      – Разумеется нет. Веришь ты или нет, но я желал тебе счастья. Я хотел, чтобы вы оба были счастливы.

      Она сглотнула, ощущая силу его руки, ее тепло.

      – Мы и были счастливы, – хрипло сказала она, – некоторое время.

      – Мне жаль, что ничего не вышло. Но это произошло не по моей вине.

      – Я этого никогда и не говорила. И не будет. Но сердце ее сжалось, потому что если Оливер и изменил ей, то она тоже многое скрывала о себе. Она не была честна ни с ним, ни с самой собой. Вообще ни с кем.

      Лайэм наклонился ближе:

      – Не заставляй меня платить за боль, которую он причинил тебе.

      – Что ты собираешься делать? – Она прищурилась.

      – То, что всегда хотел. – Он пожал плечами. – С того самого момента, как впервые увидел тебя в одном полотенце. По крайней мере, я достаточно честен, чтобы признать это. Между нами все еще есть нечто, даже спустя столько лет. – Он покачал головой. – Ты не можешь это отрицать.

      Конечно, она будет это отрицать. Ведь самосохранение – основной инстинкт.

      – Могу. Ты не знаешь, какой я стала, Лайэм. Ты не знаешь, чего я хочу.

      – Ты опять собираешься выбрать легкий путь? Ты всегда так поступала.

      Она покачала головой:

      – Ты считал себя проницательным. Думал, что все понимал. Но ты не видел, что происходило со мной на самом деле. Ты не знал меня.

      – Я знал тебя достаточно, – заявил он. – Знаю и теперь.

      – И что же ты знаешь? Что меня влекло к тебе? – Она подняла голову, щеки ее вспыхнули. – Да, ты заинтриговал меня тогда, я признаю это. Но сейчас мне это неинтересно.

      – Тогда докажи. – Его взгляд задержался на ней. – Подойди ближе не краснея.

      – Я тебя умоляю. – Виктория засмеялась. – Не собираюсь ничего доказывать тебе.

      – А самой себе? – парировал он, на лице его появилось порочное искушающее выражение. – Разве твой переезд в Париж не попытка доказать что-то самой