Стань моим завтра. Эмма Скотт

обхватила себя руками, хотя все еще была в своем теплом пальто.

      – Тогда хорошо. Наверное, мне нужно позвонить моему прежнему соседу. Сказать, что планы поменялись.

      – А я позвоню Рою. Моему инспектору. Ему надо будет с тобой познакомиться.

      Она слабо улыбнулась.

      – Ладно.

      Доволен, придурок? Ты ее напугал. И уж точно лишил ее того хрупкого равновесия, в которое она привела себя, осматривая квартиру. Хотя, возможно, это было к лучшему. Я не хотел, чтобы она жила в страхе, но, пожалуй, ей стоило помнить, кем я являюсь.

      А главное, тебе самому стоит помнить, кем ты являешься.

      Зельда присела на диван, чтобы позвонить своим, а я пошел на кухню и набрал Роя. Звонок перешел на автоответчик, и я оставил сообщение, торопливо и тихим голосом.

      «Привет Рой, это Бекетт. В общем, ты оказался прав, когда говорил, что с арендой в этом месяце придется трудно, поэтому я нашел соседку по комнате. Максимум на пару недель. Я знаю, что тебе нужно с ней познакомиться, так что позвони, когда будет удобно. Спасибо».

      Я уже хотел закончить звонок, когда меня вдруг охватило какое-то странное чувство. Непривычное тепло.

      «Это Зельда», – добавил я в конце сообщения и положил трубку.

      Я немного посидел, глядя на свой телефон, а потом повернулся к Зельде, чтобы посмотреть, закончила ли она разговаривать. Наши глаза встретились, и я улыбнулся ей. Она улыбнулась мне в ответ.

      – Я попросила моего соседа отправить мне кое-какие вещи, – сказала она. – Не переживай, там совсем немного. Оставшаяся одежда, тату-машинка и чернила, хотя я не знаю, хочу ли и дальше заниматься татуировками.

      – Я могу спросить начальника, нельзя ли устроить тебя в ресторан, – сказал я.

      – Спасибо за предложение, но подавать итальянскую еду я тоже не хочу. Завтра начну что-нибудь искать.

      – Звучит хорошо.

      Напряжение, висевшее между нами, начало разряжаться и сменилось неловкостью. Мы были двумя незнакомцами, пытавшимися разобраться со своей жизнью. Я хотел сделать что-то еще, чтобы ее успокоить, но что я мог сказать? «Обещаю, что не трону тебя, пока ты спишь?»

      – Я вырубаюсь, – сказала Зельда. – Ты не против, если я умоюсь и лягу спать?

      На ее лице проступила неуверенность.

      – Или ты сова? Может, ты хотел еще посмотреть телевизор?

      – Нет, не хотел. А вот поиграть на аккордеоне собирался.

      Она изогнула бровь.

      – А что, я тебе не говорил? – поинтересовался я. – Я играю на аккордеоне с полуночи до четырех утра.

      Я наклонил голову, делая вид, что забеспокоился.

      – Это же не будет тебе мешать?

      – Ну что ты, как это может помешать? – отозвалась она.

      – Надеюсь, ты любишь польки.

      – Кто же их не любит!

      Зельда рассмеялась и сняла пальто. Я решил, что и то, и другое – хороший знак. Она начала расслабляться. Обживаться. Смеяться над моими глупыми шутками.

      Она повесила пальто на крючок у двери и, захватив мусорный пакет со своими вещами, пошла в ванную. Прислушиваясь к звуку бегущей воды, я принялся снимать рабочую одежду так