Стань моим завтра. Эмма Скотт

починить, – сказал он. – Ты будешь мерзнуть. Сильно.

      – Я не боюсь холода.

      – С понедельника по пятницу я работаю курьером по десять часов в день, – продолжил Бекетт, водя пальцами по кусочку желтой металлической рамы велосипеда. – По вечерам пятницы и субботы у меня смены в ресторане, но в воскресенье – завтра – у меня выходной. По воскресеньям я делаю, что хочу. Если ничего не хочу делать, не делаю ничего. Я смотрю американский футбол, слушаю музыку – на проигрывателе, не в наушниках – или сплю.

      Я кивнула.

      – Я не буду тебе мешать.

      – Тебе придется познакомиться с Роем – моим инспектором, – произнес он, посмотрев мне в глаза.

      – Хорошо, – ответила я, не отводя взгляда.

      – Мне придется рассказать ему про изменения в своей жизни. Проблем не будет, если ты, конечно, не станешь приводить в квартиру людей, которые прячутся от полиции или имеют дело с наркотой.

      – Я здесь никого не знаю, – ответила я. – И я не очень-то общительный человек. Я соответствую всем стереотипам о гиках, повернутых на комиксах, которые ты только слышал в своей жизни.

      Бекетт иронично улыбнулся.

      – Для гика ты довольно отважная.

      – Ради искусства я готова на любые жертвы.

      Я протянула ему руку.

      – Росси. Зельда Росси.

      Он сжал мою руку своей. Она была большой и немного грубой. Теплой. Сильной.

      – Бекетт Коуплэнд.

      – Приятно познакомиться, Бекетт Коуплэнд.

      Когда мы разжали руки, табло у противоположной платформы замигало, сообщая о том, что скоро прибудет следующий поезд.

      – Наверное, я сошел с ума, – пробормотал он. – Или это ты спятила.

      Он указал на рельсы.

      – Это мой поезд. Или… наш?

      К перрону подходил наш поезд.

      Я ехала в Бруклин с Бекеттом Коуплэндом.

      5. Бекетт

      30 ноября

      Выйдя на станции Клинтон-Вашингтон Авеню, мы увидели, что дождь закончился. От метро до моей квартиры идти было недалеко, и большую часть этого пути мы молчали. Только вот мои глаза говорили довольно много, постоянно мечась в сторону, чтобы увидеть Зельду Росси.

      Она была мне по плечо, да еще и горбилась, кутаясь в пальто, но я знал: это от холода, а не от страха или нервов. На ее губах играла тень улыбки, а в ее потрясающих зеленых глазах – когда на них падал свет от фонарей – отражалось то же облегчение, которое чувствовал я сам.

      Мы прошли два лестничных пролета и, оказавшись на моем этаже, остановились перед квартирой 2С.

      – Точно не хочешь оставить это на завтра? – спросил я, приподнимая пакет, в котором лежал контейнер с супом из ресторана. Она сказала, что зря его заказала.

      Она взглянула на пакет и отвела глаза.

      – Точно. Видимо, мне стоит на время завязать с итальянской едой.

      В ее глазах промелькнула тень грусти. Точно так же, как прошлым вечером, когда она сказала, что у нее поблизости нет родственников.

      Видимо, миссис Сантино услышала наши голоса, потому что дверь квартиры 2С открылась, едва