Под небом Парижа. Дана Делон

все блондины, Эстель… – Я замолкаю, но, встретившись с ее взглядом, честно признаюсь: – Порой мне кажется, что я ищу замену… И получаю копию, которая никогда не сравнится с оригиналом.

      Она молчит, а затем находит мою руку и крепко сжимает.

      – Он сегодня вечером будет здесь. Поэтому будь готова.

      Я закрываю глаза, и в голове вспыхивает его образ. Стараюсь скрыться от него, но он настигает меня вновь и вновь. Волнение накрывает меня, и я чувствую, что начинаю сильно нервничать.

      – Я не хочу его видеть. – Знаю, что звучу по-детски капризно, но не могу сдержать этот порыв.

      – Он все равно придет. Тебе придется его увидеть, рано или поздно, – тихо шепчет Эстель у меня над ухом.

      – Лучше поздно.

      – Три года, Марион. Это и есть поздно…

* * *

      – Марион, месье Арно прибыл, чтобы взять у тебя мазок! – доносятся до нас крики моей мамы. Я встаю с постели.

      – Пойду сдам тест.

      – А я пойду посмотрю, что готовят на ужин, – отзывается Эль.

      Я прохожу в зал. Месье Арно на вид лет пятьдесят. Он стоит перед камином и, жестикулируя руками, рассказывает Антуану о последствиях этого вируса.

      – Уж лучше не болейте! – заканчивает он свою страшилку и наконец обращает на меня внимание. – Здравствуйте, мадемуазель. Прошу, подойдите поближе.

      – Добрый вечер, – здороваюсь я в ответ, выполняя его просьбу.

      Он достает все необходимое и ловкими движениями берет у меня мазок.

      – Это экспресс-тест, результаты будут быстрыми, – говорит он.

      – Спасибо, что уделил нам минутку, Арно, – благодарит Антуан и провожает врача к двери.

      – До свидания, – запоздало кричу я, все еще потирая нос после процедуры.

      В честь моего приезда родители, конечно, решили устроить семейный ужин. Я прохожу в столовую и наблюдаю за приготовлениями. На стол постелили сверкающую белую скатерть и выставили старинный сервиз, доставшийся Антуану от прапрабабушки. Он любит шутить, что этими тарелками пользовались Александр Дюма, Виктор Гюго, Жюль Верн и, конечно, Бальзак.

      «Эта дама любила званые вечера и литературу!» – как-то сказал мне отчим, а потом отвел в библиотеку и показал книги тех самых писателей. В детстве я любила пользоваться данным сервизом. Я зачитывалась этими книгами, и мне хотелось оказаться хоть капельку ближе к их авторам. Пить чай из чашки, которую, возможно, держал в руках сам Жюль Верн! Чем не магия?

      Я смотрю, как домработница аккуратно расставляет тарелки, и в груди разливается теплое чувство – смесь благодарности и любви.

      – Мой любимый сервиз, – бормочу я, и Антуан довольно улыбается.

      – Конечно! Какой же еще! Давайте, садитесь все за стол!

      – Только мы сначала переоденемся, – вставляет Эль, она тянет меня за руку в сторону моей спальни. – Пошли, Марион.

      Настроения наряжаться у меня нет, но Эстель не сдается.

      – Вот, смотри, какое красивое! Ярко-малиновое, ты же любишь этот цвет? – хлопая ресницами, спрашивает она.

      – Сегодня