Яся сидела на стуле. Анастасия Владимировна Безрукова

ненужными анализами подтверждение и так уже известного диагноза.

      Потому что после этого измениться всё.

      Соус капнул на кашемировый свитер и оставил уродливое красно-белое пятно. Ясе было все равно. Она смотрела на Максима-Михаила, который на самом деле оказался Артёмом (ну, по крайней мере «М» в имени есть), и пыталась понять, о чём он думает. Он смотрел на неё взглядом собаки, которую накормили вкусной, но отравленной едой. И молчал. Молчал невыносимо громко, как молчит человек, которому есть, что сказать.

      Яся положила последний кусок шаурмы в рот и принялась усердно жевать. Артём терпеливо ждал и, заметив соус на кофте, вытер его салфеткой. Он взял ладошку Яси в свои руки, стал перебирать пальцы и гладить её.

      – Что это было? – спросил он и стиснул ладонь.

      – Не знаю… – сказала Яся. – Со мной такое впервые.

      Яся врала. И этот обман закрутился вокруг шеи колючим шарфом. Таким же как в тот первый раз.

      Ясе было 8 лет. Первый день весенних каникул. Она встала пораньше, прибрала комнату, расставила учебники на полку, полила во всем доме цветы. После завтрака вымыла посуду и поинтересовалась у мамы, нужна ли помощь. Та махнула рукой, дескать не мешай. И Яся спросила разрешения пойти на улицу. Мама посмотрела неодобрительно, но не нашла ни одного повода оставить дочь дома.

      Из открытой форточки доносился щебет птиц и еще более звонкий щебет ребятни. Солнце переливалось с улицы в комнату и пьянило, как молодое вино. Ясе было весело, она пританцовывала, надевая колготки и рейтузы. Потом вышла в коридор, нахлобучила шапку, застегнула пуховик, влезла в сапоги и уже потянулась к засову, когда услышала приказное «Стой!».

      Мама стояла в арке коридора и держала в руках колючий серый шарф.

      – Хочешь горло простудить? Помодничать решила она, а нам с отцом потом на лекарства раскошеливайся? – упрекнула её мать.

      Она придвинула Ясю к себе и стала наматывать этот колючий шарф.

      – Как только начнешь замерзать – живо домой, – ррраз оборот.

      – Не дай бог простудишься, выпорю, – два оборот.

      – Только попробуй ноги промочить, все каникулы дома будешь сидеть, – три оборот.

      – Не бегай, вспотеешь! – узел.

      Шарф так сильно давил на горло, что Яся едва могла дышать. В глазах у неё сверкали звездочки, в ушах звенело. Но она не рискнула сказать об этом. Она стояла и молча кивала матери.

      Яся спускалась по лестнице, едва переставляя ноги. Мать стояла в дверном проёме и смотрела ей вслед. Ясе казалось, что мать как будто продолжает держать шарф, поэтому чем дальше она удалялась, тем сильнее он затягивался. И только под козырьком подъезда, который не просматривался из окон, она ослабила узел. Но почему-то не испытала облегчения. Вялая, она бродила по двору, пинала грязные комья снега и мечтала, чтобы каникулы быстрее закончились.

      Этим же вечером Яся заболела. Сильный бронхит, который перешел в пневмонию. Лекарства, уколы и бесконечное мамино: «Я же тебе говорила!»

      Яся ослабила невидимый шарф на шее и посмотрела на Артёма так, будто просила