Аид. Мария Летова

Спокойно спать мне позволяет уверенность в том, что моя семья жива и здорова. Тридцать два человека, от мала до велика. Так вышло, что именно нам с Маратом выпала честь о них позаботиться.

      Это грёбаная шутка природы, но в нашей семье подросшее поколение одни сплошные женщины. Они рожают детей для других семей. У моей сестры, к примеру, трое!

      Трое!

      Трое мальчиков, которые станут опорой какой-то другой семьи!

      Тянет криво усмехнуться, но клянусь, ни время, ни место не подходящие.

      Марат выходит из комнаты и возвращает мне пистолет. Его лицо ничего не выражает, как и моё. Внутри тоже пустота. Этот выстрел не вернёт нам близких, как и три предыдущих. Они не вернут нам нас. Тех прежних, которыми мы когда-то были.

      Возвращаю оружие в нагрудную кобуру, мотнув головой в сторону выхода. Сырая ночь потонула в тумане, таком густом, какого я раньше не видел. Рассевшись по машинам покидаем склад.

      Час спустя мы сидим на крыше тридцатидвухэтажного небоскрёба, развалившись на диване. Здесь зубодробильная холодина, несмотря на середину лета. Даже у меня сжимаются яйца, хотя я уже два года моюсь под холодной водой. От тепла мозги мякнут.

      – Классная вещь, сколько ты за неё отвалил? – спрашиваю Марата, глядя на город, который зажёг вечерние огни.

      – Две штуки, – отвечает он, забирая у меня бутылку бурбона.

      Глотаем прямо из горлышка, как тупые дилетанты.

      Смаковать бухло, даже коллекционное – не наша традиция. Но когда еб*чая сила, давившая на плечи долгих три с половиной года, превращается в лягушку под твоим ботинком, можно и давануться.

      Делаю глубокий вдох и откидываю голову на спинку дивана.

      У Марата скоро родится сын.

      Просто поразительно. Где и когда он успел обрюхатить Миру, хренов стратег?! С учётом того, что после развода они оставались наедине от силы три сраных раза?!

      Хрипло смеюсь, прикрывая глаза.

      Задачка конечно не самая мудрёная, согласен.

      Скоро он пойдёт за ней. За своей семьёй.

      Теперь нам можно всё.

      А я?

      Я давно перешагнул такие нежности, как компромиссность в общении. Моё положение даёт возможность с лёгкостью на него забить. Очень многим приходится с этим мириться, но что поделать, мне как бы насрать.

      Осоловело смотрю на свои ботинки, делая глоток.

      Ни один отец в своём уме не отдаст мне дочь.

      Слава меня опережает.

      В узких кругах я что-то вроде бешеного пса, хоть и очень богатого.

      Видимо, воспроизводить родовитое потомство – не моя судьба.

      – Я спать, – говорю, вставая и разминая плечи.

      Марат принимает вертикальное положение, протирая лицо руками. Тяну ему руку и он её принимает, сцепив свою ладонь с моей. Молча спускаемся по лестнице. Моя квартира на том же этаже, что и его. И в моей квартире на постели лежит голая девушка, перевязанная красным бантом.

      Всплеск возбуждения быстро гаснет, когда понимаю, что обознался в темноте…

      Твою… мать…

      Она… брюнетка…

      На секунду я вообразил, будто