Марьина исповедь. Владимир Тиссен

мой пристальный взгляд, сдержанно улыбнулась уголками губ. Впервые концерт длился для меня слишком долго, потому что желание заговорить с ней было безмерно велико, но это дало мне возможность успокоиться и снова управлять своими эмоциями.

      По окончании концерта в фойе было сервировано шампанское. Незнакомка вышла из зала и подошла к гардеробу, собравшись уходить. Я взял два бокала и подошёл к ней со спины.

      – Извините, позвольте угостить Вас бокалом шампанского.

      Она вполоборота повернулась, посмотрела на шампанское, потом на меня и в первый раз подарила мне свою обворожительную улыбку. Одобрительно кивнув, без слов приняла бокал.

      – Разрешите представиться: князь Н., – мысли путались, не зная, с чего начать, я перешёл на банальности. – Как Вам концерт? Это Ваше первое знакомство с Рахманиновым?

      Она пристально смотрела мне в глаза, в них было столько власти, что мне ничего не оставалось, как подчиниться ей.

      – А Вы красавчик, князь, – сказала она с улыбкой, – простите меня великодушно, но я всегда говорю то, что думаю. По-другому не умею. Можно, я буду звать Вас Н.? Ах да, меня зовут Матильда.

      – Очень красивое имя, мы все влюблены в нашу Матильду Кшесинскую, и если она жемчужина, то Вы, несомненно, алмаз. Я буду рад слышать из Ваших уст Н., но и мне позвольте звать Вас Мэтти.

      Мы очень быстро нашли общий язык. На следующий день, гуляя по городу, я поймал себя на мысли, что знаю её как будто бы тысячу лет. Возвышенное чувство влюблённости, постоянный поиск различных предлогов, могущих продлить минуты свидания, несомненно, делали меня смешным в глазах Мэтти. Поздно вечером, при прощании, она подарила мне первый поцелуй.

      Через неделю мы уже не представляли себе жизни друг без друга. Я снял хорошие апартаменты с прислугой, и Мэтти переехала ко мне при условии, что я никогда не буду интересоваться её прошлым. Эти два весенних месяца, месяца любви, пролетели как один миг. Мы наслаждались каждым днём, много гуляли и общались, она оказалась интересным собеседником, умеющим спорить и имеющим свою точку зрения. К тому же она была недурно воспитана. От друзей я узнал, что в Баден-Баден Мэтти приехала около двух лет назад с одним венгерским гусаром. Тот был человек азартный, за вечер промотал всё своё состояние и напоследок сделал ставку на Мэтти. Обладателем выигрыша стал господин К., который, к счастью, мог не только брать, но и отдавать. Он нанял для молодой воспитанницы учителей, которые каждый день в течение четырёх часов делали из неё светскую даму, обучая манерам, искусствоведению и основам философии. Больше о Мэтти я не знал ничего, да мне и не нужно было.

      По вечерам она садилась на тахту, у камина, сняв домашние туфли, спрятав ноги под юбку платья и, склонившись над романом или томиком стихов, читала, а может быть, только делала вид, что читала. Я же садился напротив в кресло и, теряясь в безмолвном пространстве, любовался её красотой. За всё это время она ни разу не поднимала глаз и ни разу не взглянула на меня. На протяжении