Марьина исповедь. Владимир Тиссен

из нас лишь на первую ступень широкой мраморной лестницы, которая уходит высоко в небо и называется процессом воспитания души. Преодоление каждой ступени этой лестницы требует немалого терпения и сил, бессонных ночей и размышлений. Шаг за шагом, поднимаясь выше и выше, мы открываем для себя огромный мир, полный красок и эмоций, он учит принимать решения и преодолевать страх, бороться с невзгодами и переживать отчаяние, питает нас своей энергетикой. Негатив мы аккуратно складываем в чёрные пакеты и оставляем на пройденных ступенях, а вот положительными эмоциями стараемся напитать всё, что нас сопровождает на подъёме, даря частички своей души не только людям, но и окружающим нас предметам.

      Если быть достаточно наблюдательным, то можно заметить, что всякая вещь, которую мы делаем своими руками, получаем в дар или попросту приобретаем в магазине, не спешит даваться нам, сопротивляется, что ли, проявляет волю. И эту волю мы стараемся преодолеть, мысленно вступая с ней в контакт, создавая незримое присутствие живой тайны между предметом и человеком. За долгие годы эта вещь пропитывается нашей аурой, становится чем-то бесценным и, несомненно, одушевлённым.

      – Не верю! – скажет убеждённый материалист.

      – Да? Хорошо. А как же драгоценные камни, за которыми тянется целый шлейф смертей и исковерканных судеб, или известные картины: «Водяные лилии», «Поклонение волхвов», «Плачущий мальчик», закрепившие за собой дурную славу. То, что в этих предметах есть чья-то энергетика, сомнения нет, а значит, есть и частичка чьей-то души. Одна душа похожа на потрёпанную тряпку со сквозными дырами, от неё не жди ничего доброго, другая – на холст из белых чистых ниток, и грязь к ней не липнет. Ведь насколько же велика сила чудотворной иконы, писанной монахами и намоленной веками. Сможете ли вы назвать её «неодушевлённой»?

      Добро, несомненно, мудрее и старше зла, а значит, и сильнее, мы храним его в наших оберегах и амулетах, зная, что в трудный час оно обязательно проявит силу. Поэтому ваше «Не верю!» звучит неубедительно.

      Ящик №254

      Кабинет, из которого её вынесли, чем-то напоминал один из залов дворца, в котором очень давно, ещё в пору далёкой молодости, ей уже приходилось бывать. Тот же длинный коридор с арочными окнами, та же ширина лестничных пролётов, те же люстры, только всё какое-то неживое, холодное. Нет, всё стало намного богаче и краше, но неживое. Раньше здесь витал дух хозяина, семейного очага, сейчас же пахло моющими средствами, имеющими неестественный фруктовый запах, и кошками, единственными постоянными обитателями этих стен. Человек, который бережно нёс её всю дорогу, открыл длинным ключом высокую дверь с надписью: «Хранилище №4». Войдя в комнату, развернул какую-то бумагу и, словно по карте, нашёл нужный ему шкаф. Выдвинув ящик под номером 254, он аккуратно положил туда принесённую вещь. Шаги удалились, хлопнула дверь и наступила тишина.

      – Ушёл, ушёл, ушёл, – через какое-то время пронеслось шепотом из соседних шкафов.