Найти зарытую собаку. Сергей Юрьевич Ивин

переправе.

      – Живым бы вернулся.

      Алексей с тревогой посмотрел Стенину вслед.

      – Сплюнь, а не то сглазишь.

      Зная безалаберный характер друга, Матвеев сожалел, что сам не отправился в Константиново.

      – Не вернется к обеду, пойдем искать.

      Между тем, Стенин благополучно преодолев густые заросли ивняка, спустился к реке, рассмотрев на противоположном берегу паром и хозяина переправы, сосредоточенно удившего рыбу. Подняв над головой фляжку с родниковой водой, взятой в дорогу у Матвеева, Виктор, что было сил, крикнул, намекая Михеичу, на возможность опохмелиться. Паромщик поднес к глазам бинокль, разглядел все, что ему было нужно; быстро развернул катер и вскоре, с радостью принял Стенина на борт своей ржавой посудины. Не задерживаясь, Михеич отчалил и, развивая не мысленную скорость, рванул в Константиново. Виктор вжался в поручень, удерживая свободной рукой фляжку с родниковой водой.

      – Ты что, ошалел? Сбавь обороты!

      Весело взглянув на Стенина, паромщик дернул за какой-то рычаг и прибавил ход.

      – Спокойно, без паники. Ока не море – не потонем.

      В следующий момент, когда до противоположного берега оставалось совсем немного, произошло неожиданное. Вместо того чтобы замедлить ход, катер резко ускорился, и словно раненый кит перед смертью, выбросился на берег. От резкой остановки, Михеич перелетел через штурвал за борт и, не забывая о главном, заорал благим матом.

      – Полундра! Напиток береги!

      Виктор смог удержаться на ногах и, не считая ушибленного плеча, отделался легким испугом. Весь перемазанный глиной, паромщик на четвереньках вполз на палубу, постепенно приходя в себя после кораблекрушения.

      – В тот раз, я вас переправил, а обратно, вот напасть, не могу от берега отчалить. Движок заглох, хоть тресни. А мне вечером, из деревни, доярок на дойку везти. Не тягать же их на себе.

      – Меня бы позвал.

      Отозвался Стенин, с интересом слушая треп паромщика, забыв на время о цели своего визита в Константиново.

      – Если какие проблемы с доярками, только свистни, помогу.

      Виктор пристально взглянул на противоположный берег Оки.

      – Напряги зрение, Михеич. Видишь, крыша фермы, деревом застлана; ну чистый плот. Отрывай и плыви, хоть до Астрахани; доярок взять, да еще корову прихватить, и доить всю дорогу, молоком сметану запивать. Так, и до Каспия дойти можно.

      Удивительно, Михеич, хоть сейчас был готов отправиться в дальнее плаванье, а организацию похода, как бывалый капитан, решил взять на себя.

      – Крышу с фермы, отрывать совсем не обязательно. У меня три понтона: на одном, лавки дояркам поставим, на другом, раскладушки для нас, третий понтон, под молочно-товарную ферму приспособим; загрузим корову, стог сена, и вперед. А навоз, пока плыть будем – дачникам распихаем по дешевке, чтобы речку не захламлять. Кажется, всё!

      Паромщик огрызком карандаша стал чертить план-схему плавучей фермы. Он сопел, злился. Ему никак не удавалось нарисовать подобие коров и раскладушек на мужской половине.

      – Михеич, а Михеич?

      Виктор