Проклятая деревня. Лисса Черная

давно. Пару недель, не больше. Однако деревенских это совсем не устроило.

      Они с опаской относились к цыганам, в принципе, как и все.

      Но некоторым представителям молодежи старики не были указом.

      Молодые девушки и даже парни, то и дело норовили заглянуть на огонек к местной гадалке или на свидание с кем-нибудь из табора.

      Кочевые относились к этому как к норме. В народе всегда так случалось. Что нас пугает, было самым притягательным и желанным.

      Бабки цыганки предупреждали своих молодых о том, чтобы те не екшались с местными, но, если уж случалось, гнать не гнали.

      Это и не устраивало жителей деревень. Практически сразу, как только табор устроился к местному помещику Булгакову прибежали старосты и начали жаловаться да причитать.

      «Так и так мол батюшка, что же творится. Приехали окаянные и молодежь нашу губят. Околдовывают.»

      Сперва помещик не обращал внимания на все эти жалобы, но вскоре ему надоело выслушивать нытье. Он дал распоряжение своим казакам, чтобы те выгнали цыган с их облюбованного места.

      И не было важно то, что земли, где обитали цыгане в принципе не принадлежали ему. В этих местах, как случалось в то время, у кого солдаты, тот и главный.

      Поэтому ранним утром, едва солнце поднялось над горизонтом, казаки стояли на окраине табора, и передавали указ помещика.

      – Кузьма Иванович распорядился выгнать вас отсюда! – сказал лихой казак, и переложил плеть с одной руки на другую. – Вас здесь быть не должно.

      – Мы же никому здесь не мешаем, – сказал глава табора Ромэн, сложив руки на груди.

      – Мешаете. – сказал другой казак. – К вечеру вас здесь быть не должно. Иначе, узнаете, что бывает с теми, кто не уважает приказы главы этих земель.

      – Эта земля не принадлежит вашему помещику! – крикнул кто-то из толпы и цыгане закивали.

      – Это кто там такой умный, выйди из толпы, покажи свое лицо! – крикнул молодой казак, высматривая.

      – Показала, дальше что?! – спросила девушка, выйдя из толпы.

      Парень замолчал, а вот его товарищ, видя замешательство крикнул.

      – Дальше ты пойдешь в свою кибитку, соберешь свои вещи и уберешься как остальные до заката!

      – Вы думаете, если мы цыгане, то на вас управы не будет? – спросила пожилая женщина, стоявшая рядом с девушкой.

      – Ты что ли собралась нашей управой быть? – сказал все тот же казак. – Вечером мы приедем проверить, если вы останетесь здесь рассвет не встретите!

      Они развернули коней, и поехали прочь. Один из них замешкался, все еще смотря на молодую цыганку, но секунду спустя пришпорил своего скакуна и тоже поехал вслед за ними.

      – Что же нам делать, Ромэн? – спросила старушка.

      – Придется уехать. Он прав. Мы не сможем с ними бороться. Вечером их приедет не четверо, а в разы больше. Мы найдем место не хуже этого. – сказал Ромэн, понимая, что другого выхода у них нет.

      – Нет. – сказала та же самая девушка, что говорила до этого.

      – Боюсь это не обсуждается. – сказал барон, и пошел к себе в шатер.

      – Мы находимся на границе с его землями, но не на его территории! – звонко вскрикнула эта же девушка. – лично я не собираюсь поддаваться на пустые угрозы.

      – Надья, у нас нет выбора! Они все равно нас выгонят! Или перебьют. – развернулся резко он, – я отвечаю за мой народ. Я ваш барон, и не тебе со мной спорить.

      – А кому еще, как не мне. – просто ответила Надья.

      – Прекрати. Собирайтесь. Вечером нас здесь уже не будет. – сказал он, и вошел в шатер.

      Люди сокрушенно качали головами, переговариваясь. Маленькие дети плакали, и Надья видя все это, пошла за Ромэном и скрылась, за пологом шатра.

      – Барон, мы не можем уйти. – с ходу сказала она. – у нас сейчас просто нет возможности. Мы только обосновались.

      – Они перебьют всех. – устало сказал он.

      – Они не имеют права.

      – Они не соблюдают права. – сказал он. – тебе ли этого не знаю. Ты видишь и знаешь больше нас.

      – Не в этот раз.

      – Ты гадала? – спросил он, глядя как-то с надеждой.

      – Карты молчат. – сказала она. – мы словно на перепутье, и каждое решение будет не правильным.

      – Так что ты от меня хочешь? – спросил он, и посмотрел на невысокую молодую женщину, которая изо всех сил старалась выглядеть мужественно.

      – Я хочу хорошей жизни всем детям нашего табора. – улыбнулась она. – Я поеду к помещику. Я поговорю с ним.

      – Нет. Ты туда не поедешь. Я скорее уеду отсюда, не взяв даже ни одной золотой монеты, чем отправлю тебя в руки этому ироду.

      – У нас нет другого выбора. – сказала она, – вдруг я его уговорю.

      – Ты там погибнешь Надья. – сказал