Фейсконтроль на главную роль. Дарья Донцова

донесся лепет с кровати.

      – Кто-нибудь помнит божьи заповеди? – занервничала я.

      – Не убий! – воскликнула Арина.

      – Думаю, это можно пропустить, – отмахнулась я, – Нина точно никого не лишала жизни.

      – Нина делала аборты, – вдруг заявил Эрик, – два раза. А это убийство.

      В моей душе неожиданно вскипела злоба.

      – Интересно, кто делал ей ненужных детей, а потом благословил на операции? Не одна Нина участвовала в процессе!

      Шея Эрика приобрела пунцовый оттенок.

      – Я в тайник не лазил, речь сейчас идет о Нине, – буркнул он.

      – Признаю и раскаиваюсь, – прошептала Лаврентьева.

      – Прелюбодеяние! – заорала Валя. – Мужу изменяли?

      – Честное слово, нет, – уже более уверенно ответила Нина. – Даже мысленно! Эрик – моя единственная любовь.

      – Чти родителей! – осенило меня.

      Нинуша легонько кашлянула.

      – Каюсь, была не всегда вежлива с отцом и мамой.

      – Не переживайте, все с родственниками бранятся, – успокоила ее Валя, – никто не провел жизнь ни разу не поругамшись.

      – Не укради! – объявил Эрик.

      – Едем дальше, – поторопила его я, – твоя супруга человек редкой честности!

      Из постели донеслось всхлипывание.

      – Прости, Дашута, прости…

      Я посмотрела на Нину.

      – Не нервничай, врач на подъезде. Если «Скорая» задержится, я сделаю еще один укол. Тебе ведь легче?

      – Да, да, да, намного. – Лаврентьева села и вытянула вперед руки, – Думаю, Эрик прав. Дело не в лекарстве, а в покаянии. Едва я про аборты сказала, как пальцы разжались!

      – Чьи пальцы? – не поняла я.

      Нина показала на свое горло.

      – Кто-то как будто душил меня, а тут враз отпустил. А после разговора о родителях и першить в горле перестало!

      – Ну и слава богу, – сказала я, косясь на пустой шприц. – Лишь бы тебе легче стало!

      – Прости, прости, я воровка! Мерзавка! Украла деньги!

      – Милая, ты говоришь чушь, – попытался остановить ее Эрик, но Нину уже понесло.

      – Никто не в курсе, да только если я не покаюсь, то умру, – заторопилась Лаврентьева. – Дашуля, помнишь, как у тебя под Новый год, в конце семидесятых, сперли кошелек?

      – Да, я тогда так расстроилась! Взяла накопленную на подарки сумму, поехала в «Детский мир» и потеряла портмоне. До сих пор обидно, – призналась я. – Хотя случались в моей жизни и более значительные потери, но о том происшествии не могу забыть. Вероятно, из-за того, что перед Новым годом не ждешь подлянки. А откуда ты знаешь про тот малорадостный факт? Я никому, кроме Наташки, о нем не рассказывала.

      – Этот я кошелек украла! – отчеканила Нина. – Ты мне позвонила и сказала: «Собралась в Детский мир, хочу подарки купить, а потом продукты поищу, присоединяйся, вместе веселей». А у меня в кармане пусто! Эрик приобрел какие-то книги, растратил заначку для праздника, перед твоим звонком я голову ломала, где тугрики взять. Никто ведь перед Новым годом в долг не даст…

      Я машинально кивнула, а Нина продолжила:

      – Ну