Фейсконтроль на главную роль. Дарья Донцова

без загадок, – ответила я.

      Лаврентьева раскашлялась, затем сказала:

      – Я продемонстрировала тебе уникум. Это рукописная книга, летопись монаха Аристарха. О ней ходят легенды в кругах историков. Большинство ученых, правда, считает, что документ погиб в огне пожара тысяча восемьсот двенадцатого года, раритетом владел некто Куницын, попечитель одной из московских гимназий. Он демонстрировал драгоценные страницы друзьям. Но дом Куницына сгорел дотла, обширная библиотека обратилась в прах, летопись зачислили в список погибших культурных ценностей. Но она жива! Смотри!

      И Нина подняла книгу.

      Глава 6

      – Постой! – ахнула я. – Эта та самая летопись? Нам о ней в институте рассказывали!

      – Да, – кивнула Нина. – Конечно, придется подтвердить ее подлинность, но, думаю, тут сложностей не возникнет. Эрик – гений, зря я на него последнее время злилась. Он-таки нашел пещеру с книгами Панкрата Варваркина и…

      Договорить Нина не смогла, ее скрутил приступ кашля, на сей раз мне показалось, что у нее коклюш. Лицо Лаврентьевой покраснело, на лбу и шее выступили вены, ей явно не хватало воздуха.

      – Погоди, – прошептала я, когда она сумела свободно вздохнуть, – ты ходила в тайник?

      – Да, – с вызовом ответила Нина.

      – Ой! – вырвалось у меня.

      – Уж не веришь ли ты во всякие глупости? – вспылила Лаврентьева.

      – Конечно, нет, но ведь страшно одной посещать пещеру, – вздрогнула я.

      Нина погладила переплет сокровища.

      – Знаешь, сколько за этот раритет дадут?

      – Даже предположить страшно.

      Лаврентьева тихо засмеялась.

      – Миллионы! Не в рублях – в евро. Крупнейшие библиотеки мира станут драться за издание, не говоря уж о коллекционерах. Фамилию Давиньон ты, часто бывающая во Франции, очевидно, слышала?

      – Давиньон француз, но живет в Австралии.

      – Не важно, – отмахнулась Нина. – Он коллекционирует книги и является одним из богатейших людей мира.

      Я кивнула. Все правильно, Грегори Давиньон разбогател в восьмидесятые годы. На чем он сделал деньги, никто не знает, но сейчас он живет на небольшом ранчо, разводит ручных кенгуру и является любимцем французской прессы. О библиотеке Грегори ходят легенды, его волонтеры рыщут по всему миру в поисках уникальных свитков и книг.

      – Продам находку и брошу работу, – зашептала Нина. – Конец трудовой биографии…

      Я молча слушала Лаврентьеву и изумлялась: чужая жизнь и впрямь потемки! Оказывается, отношения Эрика с женой отнюдь не являлись пасторальными.

      – Сначала мне было забавно водить его за руку, – криво усмехнулась Нина, пустившись в откровения, – видно, во мне проснулся нереализованный материнский инстинкт. Да еще все вокруг считали Эрика гением, он рано защитил докторскую, получил профессорское звание, а я, соответственно, загорала в лучах славы мужа. Естественно, Эриковы капризы выполнялись в доме по первому свистку. Затем Аришка родилась, все заботы легли на мои плечи.