Педагогическое наследие Калабалиных. Книга 2. Г. К. Калабалина. Г. К. Калабалина

Антошу. Взяли они из рук Коли Фадеева и мертвого Олиного сына. Прямо с вокзала нас повезли в хорошо натопленную баню. Какое это было блаженство – после 2-х недель дороги раздеться и помыться! Как-то сразу отошли все кошмары дороги. Потом нас разместили в школе. Было уже 5 часов утра. Мы уложили детей спать, а сами занялись хозяйственными делами. Утром нас приняли руководители города, показали нам дома для наших детей, разобрали по квартирам работников. Мне дали комнату в одном из корпусов бывшего медучилища на втором этаже. В ней мы расположились: я с четырьмя детьми, Оля с Ниной и Игорьком.

      Через два дня прибыл еще один эшелон ребят. В этом эшелоне, отправленном из Москвы еще 12 ноября, находилась часть продуктов, оборудование мастерских, половина ребят и обслуживающего персонала, два воспитателя. Очень много трудностей пришлось нам пережить в первое время. Ребята в дороге разболтались, особенно из первого эшелона. Размещались все дети в пяти корпусах в разных концах города. Учились в своей, закрытой школе для детского дома с особым режимом. В школе было холодно, а дети были плохо одеты.

      Трудная дорога расшатала дисциплину, начались срывы у отдельных ребят. Мы понимали необходимость срочного приобщения к общественно-полезному труду. С помощью районных организаций мы оборудовали мастерские, в которых ребята под руководством инструктора изготовили сельхозинвентарь для предстоящих весенних работ. И когда их первая продукция появилась на прилавках города, это было их гордостью.

      Стали приходить письма с фронта от наших бывших воспитанников, работников. На вечерних рапортах мы их читали: вот Федя Крещук на своем истребителе сбил три вражеских самолета. А что сделали мы за это время? Провинившиеся опускали глаза. На вечерних рапортах ребята рассказывали о положении на фронтах, о героических делах наших воспитанников, подытоживали свою жизнь за день.

      А вечером, после напряженного рабочего дня, я снова и снова обращалась к Антону Семеновичу за советом, перелистывала его статьи, книги, письма и всегда находила нужный ответ.

      Вот вроде бы все стало хорошо и вдруг в детском доме появились карты-самоделки (а это большой бич). Уничтожили колоду, назавтра появилась новая, еще лучше нарисованная, и так несколько дней. И, наконец, я узнаю: карты рисует Толя Мельник. Мальчик умный, способный. Разговоры ни к чему не привели. Тогда однажды я обратилась к нему с просьбой сделать иллюстрацию к очерку в газету. Потом проиллюстрировать доклад на тему: «Борьба наших партизан в тылу врага». Толя все исполнил очень хорошо. А потом мы решили для своей библиотеки выпускать «книжки-малышки», составленные из газетных очерков. Ответственность за эту работу возложили на Толю, и он с любовью красочно оформлял их. На областной выставке детского творчества они получили высшую оценку. Внимание Толи, его способность к рисованию были переключены на полезное дело. Карты перестали появляться. Он сам