Меня зовут женщина (сборник). Мария Арбатова

массе, с которой вела диалоги, которой жаловалась на жизнь и к которой обращалась с просьбой не лупить меня ногами по внутренним органам во время разборок, которые у них уже тогда начались. И просьбы мои, надо сказать, уже тогда не оставались без внимания. Звериным инстинктом я понимала, что теперь не одна в границах собственной кожи, но интеллектуальным опытом я ведала только то, что ответственность за выживание всех троих в шестеренках медицинской машины несу в одиночку. И дрожала от этого как осиновый лист по мере приближения счастливого дня, к которому меня готовили как к судному.

      Однажды ночью я проснулась в луже воды, о смысле которой мне никто ничего никогда не объяснял. Вокруг спали взрослые тети, и было неудобно будить их для глупых расспросов. Я тихонечко поковыляла к посту. Медсестра храпела, накануне приложившись к разведенному спирту. Вода продолжала течь.

      – Пожалуйста, – трясла я ее плечо, – мне нужна помощь.

      – Женщина, ну что вы все никак не угомонитесь, спать надо ночью, – зарычала дежурная сестра.

      – Какая-то вода течет, я не понимаю, – мялась я.

      – Вечно одно и то же… Сколько хоть времени?

      – Не знаю, я без часов.

      – Ну так пойди посмотри. Тебе это надо или мне?

      Как последняя дура, я засеменила к часам в другой конец коридора, комплексуя от текущей на линолеум воды и того, что не даю спать человеку.

      – Пять часов, – доложила я, вернувшись.

      – Ладно, пошли, – сказала медсестра, вяло встала и поплелась по коридору.

      – Куда пошли?

      – На кудыкину гору… рожать пошли, женщина.

      – Рожать? – У меня отнялись ноги.

      – Что ты стоишь, женщина, как деревянная? Иди в лифт.

      На автопилоте я зашла в лифт, а медсестра завезла туда каталку.

      – Ложись на каталку.

      – Зачем? – прошептала я.

      – Инструкция такая. Воды отошли, значит, надо лежать.

      – Зачем же вы меня через весь коридор к часам гнали?

      – Вот родишь ребенка, его воспитывать будешь. А меня нечего воспитывать, а я за семьдесят рублей за каждой из вас бегать не обязана. Иностранцы хоть подарки дарят…

      Предродовое отделение представляло зал, уставленный аппаратурой и кроватями, на которых лежали и страшными голосами кричали женщины.

      «Как обидно умирать такой молодой, такой красивой, такой талантливой», – горько думала я.

      – Женщина, уже, наконец, по-человечески ляжьте на спину! – заорал молодой парень в белом халате.

      – Не могу. В карте написано, что у меня синдром полой вены, – четко, по-военному ответила я.

      – Нет такой вены в человеческом организме, я здесь врач, а не вы. Ляжьте, вам сейчас провода оденут!

      Молоденькая медсестра начала опутывать тело проводами, а лоб – ремнем с металлическими пластинками, соединенными с аппаратом.

      – Вот включатель, женщина, вправо – усиливает, влево – ослабляет. Поняли?

      – Нет, – ответила я, поняв только то, что