Уединение. Даня Розина

ились по утру как-то море и скала.

      И спросило море: «Как жизнь, как дела?

      Что ты видел сегодня, что тебе снилось?

      Сколько ласточек рядом с тобою вилось?»

      – «Знаешь, море – ответила тут же скала.

      Ты пробила брешь во мне, я внутри пуста.

      Ты волнами разбила меня пополам,

      И не смеешь спрашивать как я там!»

      Море вздрогнуло, словно почуяв страх.

      – «Как ты смеешь из волн моих делать прах.

      Ты камнями убила моих беззащитных зверей.

      Сколько ты погубила людских кораблей!

      В схватке этой никто не окажется прав.

      Мы с тобою сильны. Вот такой у нас чёртовый нрав.

      Мы стихии, такими мы будем вовек

      И не властны над нами ни боги, ни человек.»

      – «Ты прости меня, синее море, поверь.

      Не хочу я губить ни волн твоих, ни зверей.

      Больно мне, если штормом меня решетишь.

      А потом как ни в чем не бывало молчишь».

      – «Ты скала меня тоже прости, никогда

      Не хотела ни боли тебе, ни вреда.

      Когда сила моя повстречалась с твоею стеной

      Больно, к грусти, не только тебе одной.

      Ты не враг мне, и святостью будешь сыт.

      Я железный внутри. Ты сильнейший, до дрожи, магнит.

      Завтра встретимся в ту же секунду и час

      Пусть птицы, солнце и время рассудят нас.»

      И решив этот спор, вопреки уходящему дню

      Все останется здесь, в этом богом забытом краю.

      Море нежно обнимет, прижмется волнами к скале,

      А скала защитит, и наступит покой на земле…

      Не встречай меня

      Нет, ну ты представляешь, тут даже в мае снег,

      Волосы растрепались, ворот узок и давит.

      Между нами по-прежнему тысячи миль помех,

      И вряд ли это кто-то когда-то исправит.

      А у нас на двоих вместе мозговых полушарий – звездные,

      На двоих сердце исколото от прошлых перемен.

      Легкие мои давно стали не воздухоносные

      От твоих черных, как смола, измен.

      Я билет куплю. Черт, на перроне закончился кофе,

      И теперь ходи по всему вокзалу его ищи.

      Ты всегда какая-то вечная катастрофа

      Моей прокаженной души.

      Не обещай меня встретить, вряд ли когда-то вернусь.

      Поразъезжу по городам земным и столицам.

      Даже найдя тебя в сотнях знакомых лицах

      Не обернусь!

      Счастье

      Если есть счастье, то только здесь!

      В этом городе, у Исаакия, у мостов.

      Ты пронизан этим воздухом весь

      От Петропавловской крепости до островов.

      Если счастье есть, то оно внутри,

      И наружу рвется показаться во всей красе.

      Подделись им, пусть зажжет оно фонари

      И согреет каждого в городе на Неве.

      Машуле Владимировне

      Стопки забытых чувств и вещей ворох,

      Разбитые на осколки вазы и сердца.

      Она по ночам слышит его шорох,

      Но не видит его лица.

      Грязные мысли и старые изношенные носки,

      Пустые бездонные души и чайник.

      Нет, она не умрет с тоски,

      Она сама себе генерал и начальник.

      Приезжай…

      Приезжай, мне так нужен твой запах в прихожей.

      Приезжай поскорей, как же долго тебя я ждала.

      Мои теплые руки под мягкой, заснеженной кожей

      Без тебя леденеют, сколько бы я не врала.

      Приезжай, засмеются вокзалы нескромно.

      Ты тихонько, носом уткнувшись в плечо, уснешь.

      Лишь сейчас я дышу так беспамятно мягко и ровно.

      Я же знаю, что ты никогда не придешь…

      Небесный свет

      Я так боюсь забыть твое лицо.

      И нежный голос твой, в котором я тонула.

      О, как ты выходила на крыльцо,

      И ночью разговором затянула.

      Я так боюсь забыть твои слова

      О том, что Божья воля есть на все.

      Мне страшно не узнать твои глаза,

      И потерять дыхание твое.

      Я так боюсь все упустить, и вновь

      В моей