Исповедь Босса. Серия «Ромарис». Лина Мур

во рту и от голода. А после второго бокала, желание немедленно поесть появляется с огромной силой. Пальцами ем роллы, макая их в соевый соус и прикрывая от удовольствия глаза. Раньше я не понимала их вкуса, в эту минуту мне кажется, что ничего лучшего не ела. Облизываю пальцы и губы, вновь запивая всё шампанским. Кажется, что музыка тоже стала громче.

      Удовлетворив все свои потребности, кроме жажды, перегибаюсь через столик, забывая о длине своего короткого платья, чтобы достать бутылку и налить себе, как неожиданно кто-то ударяет меня по оголившейся ягодице. Вскрикиваю от боли и охая, падаю обратно на диван. Поднимаю голову, чтобы высказать ужасному человеку, как не подобающе выглядит подобное поведение, и не могу вымолвить ни слова.

      Лазарро.

      Он смотрит на меня сверху вниз и стягивает пиджак, бросая его на диван.

      Злость вновь вспыхивает внутри.

      – Ещё раз ударишь меня, я ударю тебя в ответ, – набираюсь смелости и цежу это сквозь зубы.

      Закатывает рукава рубашки, оголяя руки. Но я не дам слабины. Упрямо смотрю ему в глаза. Я так зла сейчас на него. Так зла, отчего у меня даже немного дрожит всё тело.

      Лазарро двигает шеей и улыбается мне. Странный человек! Боже, почему он такой странный?

      Закатываю глаза и цокая, опускаю взгляд, и в этот момент его пальцы до боли сжимают мой подбородок. Он с такой грубой силой хватает меня, что на секунду я опешиваю от неожиданности, но потом впиваюсь пальцами в его руку. Он отбивает её. Мы боремся в тишине. Я дёргаюсь, сидя на диване, а он удерживает обе мои руки и моё лицо.

      – Я буду орать… я буду… буду визжать… – удаётся сказать.

      – Наконец-то, хоть какая-то честность. Кричи, Белоснежка. Ори, сколько тебе влезет. – Лазарро наклоняется надо мной. Коленом бьёт по моим ногам, и они раздвигаются. Он встаёт одним коленом на диван и нависает надо мной.

      – Отпусти… мне больно… я… я…

      – Ну, ну же. И что ты сделаешь? Побежишь по улицам? Будешь вопить и умолять о прощении своего Бога? Что ты, мать твою, можешь сделать против меня? – Он низко наклоняется, усиливая боль в скулах. Больше сказать я ничего не могу. Да и запястья до ужаса ноют от захвата его пальцев.

      – Ты немного напилась, да, Белоснежка? Значит, нарываешься на наказание. Танцевать. Живо. Не пойдёшь, будет хуже. – Лазарро резко отпускает меня. Заваливаюсь на диван, двигая челюстью.

      Он безобразен! Я слов не могу подобрать! Не могу, и всё! Я так его… ненавижу сейчас! Мои руки непроизвольно сжимаются в кулаки.

      – Танцевать. Вниз. Чтобы все тебя видели, – повторяет он.

      И внутри меня что-то взрывается. Оно обдаёт огнём мой разум и кровь. Оно буквально поглощает всё.

      Из моего горла вырывается крик, и я резко сажусь, замахиваясь кулаком на Лазарро. Никогда в жизни не дралась, но сейчас… не знаю, что со мной. Хочется что-то плохое сделать. Я с ума схожу в этой агонии!

      Лазарро успевает отскочить назад, но я за ним. Поднимаюсь во весь рост. Становится слишком ярко.

      – Ты.