Обратная сторона любви. Энни Меликович

в дорогу всегда легче, чем на нее решиться; едешь себе, за окошком пейзажная идиллия, кто-то сопит под боком и чувство такое – уютное-уютное. Серебряные головы пенсионеров – иностранцев, их веселый смех, фотоаппараты, вспышки, снова смех – в автобусе всегда ощущение, что одиночества, как самого явления не существует. Водитель жмет на педаль газа, мотор гудит, кто-то показывает пальцем в окно – смотрите, смотрите! – горы! Кто-то храпит на заднем сидении. В автобусных турах важно, чтобы попутчики были сплошь радостными и вовлеченными в сам процесс путешествия, и еще – легкое настроение взять с собой из дома не забудьте.

      Мой брат, Ваня, еле доставая ножками до пола, болтает ими, сидя на сидении у окна. Рада, что удалось его вывезти хоть немного из пыльного города. Брательник мой тот еще проказник – начинающий ютуб блогер и сорванец, который никогда не даст вам спокойно посидеть с друзьями. Если вы вдруг решите пригласить вашего молодого человека – то будьте уверены: он вместо того чтобы обниматься и целоваться с вами, будет слушать про преимущества последнего смартфона «Сяоми Редми 3» или «Редми 4», или даже «РедМи 5», и в конце концов так вовлечется, что непременно завяжется спор про преимущества «китайцев» над «яблоком».

      Знаете, я бесконечно уважаю людей, которые постоянно испытывают тревогу – за близких, уличных животных, ситуацию в стране. Им не все равно! Когда у меня появился братик, маленький комочек, которого вместе с мамой привезли из роддома – я впервые испытала это чувство – тревогу. Мне было девять лет с половиной или чуть больше, и я во все глаза глядела на красивого ребенка, который пытался улыбнуться этому миру, чтобы продемонстрировать свою любовь. Только тогда я поняла, что есть кто-то в этом мире важнее меня – кто-то, кто еще не раз насыплет мне кукурузных хлопьев на голову, кто-то, кто будет бодаться и брыкаться, когда ты попробуешь его искупать, кто-то, кто будет кричать тебе в гневе, знаете, таком смешном детском гневе – «Я тебя убу» – и это будет человек, который с этого самого момента, на всю жизнь – станет важнее тебя.

      Я стала испытывать тревогу сразу: когда мама убаюкивала и укладывала его в кроватку, я пристально следила, чтобы она ему чего-нибудь не повредила. Я говорила таким взрослым, снисходительным тоном маме: «Мам, ну аккуратнее. Он же маленький!».

      Мне совсем не хотелось, чтобы с ним что-то случилось. Я убаюкивала его тоже: пришлось для этого выучить несколько колыбельных песен, а когда мама спросила, для кого я их учу, я сказала «для Ванюши». Мама все время сидела дома, даже когда Ване исполнилось четыре – она не пошла работать. Папе приходилось работать за двоих, из-за чего дома были частые скандалы. Папа кричал маме: «Я пашу как племенной бык!», от чего мы с Ванькой, когда он подрос, просто покатывались со смеху. Ванька был славный малыш, за исключением того, что в возрасте 3-х с половиной лет приноровился тягать меня за волосы. Я его обожала. В тайне я представляла, что я уже взрослая, и это мой маленький