Невеста по ошибке. Берта Свон

Ира.

      Вот теперь в глазах слуг загорелся интерес. Действительно, надо же узнать, да в подробностях, чью именно дверь выбили и по каким причинам.

      Помочь переодеться вызвалась служанка, симпатичная брюнетка лет восемнадцати-девятнадцати, одетая, как и остальные служанки, в темно-коричневое плотное платье с белыми передником и чепцом.

      Вместе с ней Ира вышла из служской.

      – Как тебя зовут? – уточнила она, идя по очередном коридору якобы к себе в комнату.

      – Лала, госпожа, – послышался тихий ответ.

      – Лала, мы идем-то в нужном направлении? К комнате вашего господина? – Ира подобрала самое корректное слово, понятия не имея, кем на самом деле является ее муж.

      Служанка огляделась и несмело кивнула:

      – Да, госпожа.

      Что ж, уже легче было прожить.

      – Мне нужно, чтобы ты помогла мне переодеться, подсказала, как вызвать тебя, когда мне что-нибудь понадобится в следующий раз, показала гардероб. Мой, собственный. Ясно?

      – Да, госпожа.

      Да что ж она так тихо отзывается-то. Тут, в этих хоромах, похоже, можно кричать во все горло, и то вряд ли кто-то услышит.

      Глава 9

      – Ах, детка, – едва жена со служанкой подошли поближе, всплеснула руками мать, причем вполне естественно, не наигранно, – какой кошмар! Генрих, почему ты не вызвал ей служанку?! Заходи, милая. Генрих, Людвиг, выйдите в коридор, Луизе нужно переодеться!

      Генрих приподнял в удивлении брови, но спорить с матерью не стал, направился в коридор вместе с хмыкнувшим отцом.

      Вообще, конечно, получалась полная чушь: он, любимый сын своих родителей, должен был находиться снаружи, пока мать внутри обихаживала невестку, которую и не знала-то толком. Абсурд. Полный абсурд.

      – Женщины, – догадавшись о его мыслях, негромко произнес отец, – хотя тебе и в самом деле следовало вызвать кого-нибудь к ней. Посмотри, как она шла. Скорей всего, ноги в кровь растерла.

      – Папа, – поморщился задетый за живое упреком Генрих, – не забывай: это не тихая скромная Луиза. А… непонятно кто. Уверен, эта… точно не страдает от кровавых мозолей на ногах.

      – И это мой сын, – качнул головой отец, – о своих любовницах ты так не отзываешься.

      – Мои любовницы меня никогда не оскорбляли, – отрезал Генрих, вспомнив про шерсть и предложение вычесывать его. Даже сейчас, спустя время, в Генрихе проснулось негодование: вычесывать его, тайгера, как какую-то кошку! Да что она о себе возомнила!

      – Успокойся, – на губах отца появилась полуулыбка, – поверь, у нас с твоей матерью тоже случалось… разное.

      Генрих не успел ответить: в коридор вышла мать, подхватила отца под локоть и, не посмотрев в сторону любимого сына, удалилась. Следом прошмыгнула служанка.

      Генрих, нахмурившись, зашел в комнату.

      Жена сидела на постели, оперевшись спиной о подушку. Ноги в носках, на теле – домашнее платье. Со стороны посмотришь – прямо агнец.

      – Мы с вашей матерью договорились пообедать вчетвером, – равнодушно