Зеркало и свет. Хилари Мантел

Он издает стон. – Я знал, что добром это не кончится.

      Приносят клубнику и малину. Приходит Ризли под руку с Ричардом Ричем. Занимают места в беседке. Кувшины с белым вином стоят на земле в лохани с холодной водой. Окажись здесь Мария, думает он, непременно бы ее опрокинула.

      Кубки Рейфа украшены изображениями учеников Христа.

      – Надеюсь, это не Тайная вечеря, – говорит Рейф. – Держите, сэр. Этот ваш.

      Он узнает святого Матфея, сборщика податей, поднимает кубок и произносит тост, который слышал от тосканских купцов: «Во имя Господа и барышей».

      Тяжесть этого дня опускается на плечи. Голоса то громче, то тише, и он уходит в свои мысли. Думает о крыльях, которыми бахвалился перед Фрэнсисом Брайаном. Когда крылья Икара расплавились, тот беззвучно пролетел сквозь воздух и с шуршанием вошел в воду, а перья остались на ровной маслянистой поверхности моря. Почему мы упрекаем Дедала за падение Икара и помним только его неудачи? Он изобрел пилу, топор и отвес. Выстроил лабиринт на Крите.

      Он приходит в себя. Из дома доносится детский плач.

      Хелен подскакивает:

      – Маленький Томас! Окно открыто! Ночной воздух вреден!

      Они смотрят наверх: появляется лицо няни, ставни плотно закрываются, плач смолкает.

      Рейф протягивает руку:

      – Милая, успокойся. У него хватает нянек.

      Они хотят, чтобы она посидела с ними подольше, ее красота словно благословение. Хелен садится и говорит:

      – Иногда, когда он плачет, у меня болит грудь, хотя его уже забрали у кормилицы. Дочерей я кормила сама, но теперь я леди. Вот так-то.

      Они улыбаются, все отцы, за исключением Грегори.

      Рич поднимает святого Луку. Он никогда не забывает о делах.

      – За ваш успех, сэр. – Рич опрокидывает кубок. – Хотя вы дотянули до опасной черты.

      Грегори говорит:

      – К тому времени, как мой отец выпустил из тюрьмы нашего друга Уайетта, тот успел выдернуть последние остатки волос. Отец не спешит, дабы показать свою власть.

      – Не вижу в этом ничего дурного, – говорит Рич. – Если она у тебя есть. Милорд, сегодня Кристофер Хейлс принял присягу в качестве начальника судебных архивов. Он спрашивает, вы готовы съехать?

      Он не собирался съезжать. От Чансери-лейн рукой подать до Уайтхолла.

      – Скажите Киту, я найду ему другой дом.

      – Жаль, вы не слышали короля, – говорит Рейф, – когда он сказал, сколь многим обязан нашему хозяину. Лорд Кромвель стал мне ближе, чем родственник.

      – А потом вспомнил, что я из простых, – улыбается он. – Если бы не это, он был бы рад состоять со мной в родстве. – Он окидывает их взглядом. Все ждут. Он вспоминает слова Уайетта: вы на грани того, чтобы объяснять свои поступки. – Господь свидетель, я бы решил все давным-давно, но Мария должна была осознать, чего от нее хотят. Вы были на совете, Рич, когда король вышвырнул Фицуильяма…

      – По-моему, вышвырнули его вы.

      – Поверьте, так лучше. – Мне было тяжело вернуться к столу с цепью в руке, думает он.