Зеркало и свет. Хилари Мантел

был со мной на редкость любезен. Учитывая, что мы погубили его племянницу.

      – Томас Говард равно любезен с врагами и с друзьями.

      – Верно.

      Герцогиня Норфолкская, которую герцог бросил, отзывается о нем теми же словами, если не хуже.

      – Теперь, – говорит Зовите-меня, – когда Анна и его племянник Джордж опозорены, самое время герцогу со стыдом удалиться в свои владения.

      – Стыд и дядюшка Норфолк несовместимы.

      – Я слышал, он требует объявить Ричмонда наследником. Герцог рассуждает так: если мой зять станет королем, а моя дочь сядет на трон рядом с ним, вся Англия будет под пятой Говарда. Говорит: «Раз все трое детей Генриха теперь незаконные, почему бы не выбрать Ричмонда? По крайней мере, он может сидеть на лошади и держать меч, это не хворая карлица леди Мария и не Элиза, которая так мала, что способна обкакаться на публике».

      Он говорит:

      – Не сомневаюсь, Ричмонд стал бы отличным королем, но мысль о пяте Говарда невыносима.

      Взгляд мастера Ризли останавливается на нем:

      – Друзья леди Марии хотят вернуть ее ко двору. Они рассчитывают, что парламент, когда соберется, провозгласит ее наследницей. И они ждут, что вы исполните свои обещания. Обратите сердце короля к дочери.

      – Ждут? – переспрашивает он. – Вы меня удивляете. Если я что-нибудь кому-нибудь обещал, то не им.

      Зовите-меня пугается:

      – Сэр, старые семейства – ваши союзники, они помогли вам сбросить Болейнов. Они ждут благодарности. Они старались не для того, чтобы Ричмонд стал королем, а Норфолк захватил власть.

      – Стало быть, мне придется выбирать? – спрашивает он. – Из ваших слов следует, что обе стороны сцепятся между собой и в этой войне уцелеют либо друзья леди Марии, либо Норфолк. А вы не задумывались, что, кто бы ни одержал верх, первым делом он расправится со мной?

      Дверь открывается. Зовите-меня вздрагивает. Входит Ричард Кромвель:

      – А вы кого ждали, Зовите-меня? Епископа Винчестерского?

      Вообразите Гардинера в дверях в легком дуновении серы, он бьет раздвоенными копытами, опрокидывая чернильницу. Вообразите слюну, что стекает у него по подбородку, когда он вскрывает сундуки и роется в бумагах, вращая злобным глазом.

      – Письмо от Николаса Кэрью, – говорит Ричард.

      – А я вас предупреждал, – произносит Зовите-меня. – Люди Марии. Уже.

      – Кстати, – замечает Ричард, – кошка снова сбежала.

      С письмом в руке он спешит к окну:

      – Где она?

      Зовите-меня позади него:

      – Какая кошка?

      Он ломает печать:

      – Вон там, на дереве!

      Он опускает глаза к письму. Сэр Николас просит о встрече.

      – И это кошка? – удивляется Зовите-меня. – Это полосатое чудище?

      – Она приехала в ящике из Дамаска. Я купил ее у итальянского торговца, и вы не поверите, сколько я ему заплатил. Кошка не должна выходить за порог, иначе загуляет с лондонскими котами. Мне следует подыскать ей полосатого мужа. – Он открывает окно. – Кристоф, она