Дева в саду. Антония Сьюзен Байетт

подмигивая, говорил, что, возможно, удастся его затея со вторым составом. Лодж изрек, что первая проба была неплоха и они подумывают дать Фредерике роль со словами. Не прочтет ли она им для начала монолог Утраты?

      Фредерика ответила, что предпочла бы что-то другое. Как оказалось, юные создания у нее не получаются, мрачно пояснила она. Нельзя ли, например, Гонерилью? Лодж рассмеялся в голос: к великому сожалению, требуются не гонерильи, а юные создания. А потому весьма желательно посмотреть, насколько она может воплотить девический образ. В этой насмешливо-пышной учтивости Фредерика учуяла особое отношение. Она нравится, с ней хотят работать! И похоже, эти двое не против легкой словесной перестрелки. Фредерика просияла улыбкой: ну что ж, вы знаете, я отнюдь не нимфа. И послушно начала:

      Зачем, о Прозерпина,

      Не можешь ты мне подарить цветы,

      Которые в испуге обронила

      Ты с колесницы Дия?

      Тут нет подлинного вдохновения, подумал Александр, но это и не вполне бездарно. Вдохи и паузы расставлены осмысленно, и, по крайней мере, ничто не мешает течению стиха. Он у нее почти летит, даже если сама она летать не способна.

      – А теперь, – сказал Лодж, – попробуем что-нибудь из пьесы. Александр, у вас есть подходящий кусочек?

      – Наверное, монолог в башне, – ответил Александр.

      Когда он протянул ей текст, Фредерика попыталась расшифровать выражение его лица. В нем была долготерпеливая грусть.

      Тауэр – башня-темница, куда Мария Тюдор[93] бросила молодую принцессу Елизавету. Этот момент в истории и литературе Фредерика, выросшая на кипучих страстях «Юной Бесс»[94], проживала не раз. Александр, вероятно, рос на чем-то другом, подумала она, хотя в этой сцене страстей достаточно.

      Александр наблюдал за ней. Есть что-то раздражающее нервы в том, чтобы вот так смотреть, как другой сосредоточенно и быстро читает тобой написанное. Помимовольно он навис над нею и начал вставлять словечки: поясняющие, оправдательные, уводящие в сторону. Фредерика читала с лицом сердитым и замкнутым. Александр никогда бы не признался себе, но он побаивался ее суда.

      – Насколько я понимаю, она не шутила: «Женою мужнею не буду». Я писал вслед за историками, которые считают, что она не собиралась выходить замуж…

      – Понятно…

      – Эта «она», о которой она все твердит, – Анна Болейн[95]. Хотя, конечно, нет свидетельств, что они встречались.

      – Я знаю.

      – Ну да, разумеется. И знаешь, монолог должен начаться почти с истерики, она говорит захлебываясь – как Болейн заперли в башне, и как она хохотала и плакала. А потом тон понемногу меняется…

      – Да, да, – почти нетерпеливо. – Предложения очень длинные.

      – Читать непросто, согласен.

      – Дайте же бедной девочке сосредоточиться! – вмешался Кроу.

      Александр отошел и стал смотреть в окно.

      Стих был блестящий и нервный, со множеством эпитетов и метафор. Принцесса говорила о холодных, сырых камнях башни,

93

Мария I Тюдор (Мария Кровавая, Мария Католичка) (1516–1556) – старшая дочь Генриха VIII (1491–1547) и его первой жены Екатерины Арагонской (1485–1536), первая коронованная королева Англии. Стремилась восстановить католическую веру, попранную Генрихом, объявившим себя главой Церкви в Англии. На фоне обнищания страны жестокие репрессии против протестантов вызвали нелюбовь к ней английского народа. Мария всю жизнь враждовала с Елизаветой, но, умирая от лихорадки, успела законодательно оградить страну от притязаний своего мужа-испанца и благословить сводную сестру на царство.

94

Роман Маргарет Ирвин (1889–1967).

95

Анна Болейн (1507–1536) – вторая жена Генриха VIII и мать Елизаветы I. Одни считали ее ведьмой и вменяли ей в вину первые шаги Генриха на пути отхода от католической веры, другие видели в ней невинную жертву интриг. Генрих нетерпеливо ждал от нее наследника и после двух выкидышей охладел к молодой супруге. Он объявил, что Анна его околдовала, обвинил ее в изменах и заключил в Тауэр. После суда с заранее известным исходом Анна была казнена.