Крыша над головой. Марат Хасанович Валеев

Глаша. – Иди уже, и долго телефон мне не занимай!

      Я спустился к вахте, взял лежащую на столе трубку и солидно сказал:

      – Слушаю вас!

      – Сыночек мой, это я… – сказала трубка маминым голосом, и я чуть не уронил ее на пол.

      – Мама, ты откуда звонишь, из деревни, что ли? Откуда номер общаги у тебя? – сбивчиво забормотал я.

      – Нет, не из деревни, – сказала мама и всхлипнула. – Па… папа отпустил меня проводить тебя в армию. Я у дяди Яши. Иди сюда скорее, сыночек, я тут уточку варю…

      И я как стоял, так и сел на краешек стула, едва удержавшись на нем.

      – Но… но зачем ты приехала? Столько денег потратила… Я бы и сам в армию нормально ушел, то есть уехал…

      – Да как же, сыночек! Ты же у нас первым солдатом будешь! – с жаром сказала мама (и это была сущая правда – из трех братьев я был старшим). – Поэтому, хочешь-не хочешь, а я тебя провожу…

      После еще одних проводин у дяди Яши (папиного младшего брата, у которого я какое-то время жил, пока не устроился в Краснотурьинске на работу) на следующий мы с мамой отправились на вокзал.

      Там уже кучковалась сколоченная еще в военкомате наша команда ноябрьских призывников в сопровождении одного из офицеров – он должен был доставить нас на сборный пункт Егоршино под Свердловском.

      Я не один был с мамой – других призывников тоже провожали даже по два родителя, а то и целая кучка родственников. Мама все порывалась притянуть меня к себе, я, понятное дело, как истинный мужик и будущий солдат, всячески противился этому.

      Но вот прозвучала команда построиться на перроне, я с облегчением вырвался из маминых объятий и торопливо вышел из маленького и тесного помещения вокзала. Мама вышла следом и молча смотрела на меня в неровном, разношерстном строю из пары десятком призывников, и по лицу ее опять текли слезы. «Господи! –с досадой подумалось мне тогда. – Да откуда же она их столько берет?..»

      Но я все же был не каменным, мне, наконец, очень жалко стало маму за ее переживания, и я почувствовал, как и у меня защипало в носу и жарко стало глазам. Я торопливо помахал маме на прощание рукой и полез за пацанами в свой вагон.

      Место мне досталось окном в противоположную от перрона сторону. И пока я устроился, поезд дернулся и медленно стал набирать ход. Я бросился в соседнее отделение вагона, чтобы еще раз помахать маме рукой, но увы, ее уже не было видно…

      Отслужил я благополучно, правда, без отпуска – не заслужил. Да у нас в части вообще мало кто удостаивался такой чести. Вот всего пару-тройку лет назад, когда срочную служили по три года, отпуска солдатам давали почти в обязательном порядке – все же три года… А нам повезло, мы пошли служить уже по новому, всего-то двухгодичному сроку.

      Но этих двух лет мне хватило, чтобы я очень сильно соскучился по своим родным – братишкам и сестренкам, отцу, маме. Хорошо, хоть она писала мне в часть – девчонки у меня тогда такой, чтобы регулярно, как невеста своему жениху, слать мне письма, не было,