Зиска. Загадка злого духа. Мария Корелли

академии, быть может, поодиночке так же снисходительны к человеческим слабостям, как и большинство из нас; когда же собираются вместе, некий дух, выше и сильнее, чем их собственные, побуждает их вновь и вновь отвергать печально известного реалиста, приносящего все законы искусства и красоты в жертву открытому обсуждению тем, о которых немыслимо и упомянуть в приличном обществе[12].

      Жерваз рассеянно рассмеялся.

      – Рано или поздно Золя своего добьется, – ответил он. – Нет духа выше и сильнее, чем дух натурализма в человеке; и со временем, когда отомрут предрассудки и износится нынешняя слезливая сентиментальность, Золя по праву признают первым из французских академиков и осыплют почестями, какие ему и не снились. Таков путь всех «избранных». Как сказал Наполеон: «Le monde vient a celui qui sait attendre»[13].

      На лице доктора, напоминающем мордочку хорька, теперь отражался самый живой и страстный интерес:

      – Вы в самом деле в это верите, месье Жерваз? Уверены в том, что вы только что сказали?

      – А что я сказал? Уже не помню! – улыбнулся Жерваз, зажигая сигарету и лениво закуривая.

      – Вы сказали: «Нет духа выше и сильнее, чем дух натурализма в человеке». Это вы серьезно?

      – Ну разумеется! Серьезнее не бывает! – И великий художник с улыбкой пояснил свою мысль: – Натурализм ведь не что иное, как Природа или все, что принадлежит Природе. А выше и сильнее Природы ничего на свете не найти!

      – А как насчет Бога? – поинтересовался доктор Дин с таким видом, словно задавал собеседнику любопытную загадку.

      – Бога?! – И Жерваз громко рассмеялся. – Pardon![14] Вы, должно быть, служитель церкви?

      – Ни в коей мере! – с легким поклоном и смиренной улыбкой ответил доктор. – С церковью меня ничто не связывает. Я доктор юриспруденции и литературы, скромный ученик в области философии и естественных наук…

      – Философии? Естественных наук? – прервал Жерваз. – И спрашиваете о Боге? Parbleu![15] Наука и философия оставили Его далеко позади!

      – Вот оно что! – Доктор Дин даже руки потер от удовольствия. – Значит, таковы ваши убеждения? Так я и думал! Наука и философия, коротко говоря, побили беднягу Бога на его собственном поле! Ха-ха-ха! Отлично, просто отлично! И до чего забавно! Ха-ха-ха!

      И «скромный ученик в области философии и естественных наук» покатился со смеху. Вид у него сделался презабавный: смеясь, он раскачивался туда-сюда, маленькие глазки совсем скрылись под нависшими бровями, а в углах тонких губ прорезались две глубокие складки, точь-в-точь как на древнегреческой маске, олицетворяющей Сатиру.

      Дензил Мюррей побагровел от неловкости.

      – Жерваз не верит ни во что, кроме Искусства, – пояснил он, словно извиняясь за своего друга. – Искусство – вот единственный смысл его существования; вряд ли у него есть время даже подумать о чем-нибудь другом.

      – А о чем еще мне прикажешь думать, mon ami?

12

В мае 1890 года Эмиль Золя выставлял свою кандидатуру во Французскую академию изящных искусств, но не был принят. По упоминанию этого события можно понять, когда происходит действие романа.

13

Мир достается тому, кто умеет ждать (фр.).

14

Прошу прощения! (фр.)

15

Черт возьми! (фр.)