Без суда и следствия. Владимир Колычев

я, что не отвертеться мне... Ты мне скажи, начальник, что с Оксаной моей будет?

      – Она проходит как соучастник преступления, – пояснил Иваныч.

      – Понятно... И где она?

      – Ждет перевода в следственный изолятор номер шесть... Ваша жена, между прочим, во всем созналась...

      – Гонишь, начальник! – вспылил Савва. – Не могла она ни в чем сознаться...

      – Не могла, но созналась... Созналась в том, что наняла киллера, который и убил Проклова...

      – Ага, киллер завалил Проклова, а затем пришел к нам домой и спрятал ствол под ванну... Смешно...

      – Вот именно. Поэтому мы вашей жене и не поверили... Она вас выгораживает, Скворцов. Выгораживает!..

      – Да Оксана у меня золото! Я за нее любому глотку порву... Да, начальник, любому! Хоть сейчас... Я тебе положа руку на сердце скажу: если б я знал про этого гада Проклова, я бы его сам лично порешил... Можешь записать, что от своих слов я не отказываюсь... Короче, порожняки все это, – обреченно махнул рукой Савва. – Дело надо говорить. Бери ручку, начальник, пиши. Это я завалил Проклова. Подход, отход, все такое... Только это, Оксанку мою не тронь. Она ни в чем не виновата. Ни в чем, понял!..

      – А кто за рулем оранжевых «Жигулей» сидел?

      – «Жигулей», да? Оранжевых?.. А фиг его знает, смотрю, машина стоит, подошел, сел. Тетка там была за рулем. Точно, тетка. Только я плохо помню. Не в себе был...

      – А куртку куда дел?

      – А-а, куртку... Какую куртку? В которой на дело ходил?.. Так это, выбросил...

      – Какого цвета куртка была?

      – Да хрен его знает... А какого?

      – Светло-серого, – подсказал Иваныч.

      – Во, точно, светло-серого!.. Начальник, ты вола не води. Я Проклова не убивал. Но я во всем сознаюсь. Во всем! Только Оксанку не тронь! Ничего за ней нет, отвечаю... Я все сам сделал, сам!..

      – А все-таки, кто тебя в машине ждал?

      – Да епрст! Не Оксанка то была, не она!.. Слушай, начальник, а хочешь, я сознаюсь, что Листьева убил, а? Я тебе говорю, сознаюсь!.. Только Оксану не тронь!..

      – Дурак ты! На пожизненное же пойдешь!..

      – Ну и хрен с ним. Все равно подыхать... А Оксанка пусть живет. Пусть живет, говорю!..

      Скворцов готов был пожертвовать собой ради жены. Что это – искренний порыв души? Или спектакль для слабонервных?..

      – Давай договоримся, начальник! – взывал к Иванычу Савва. – Ты отпускаешь Оксанку, а я все беру на себя. Ты только научи меня, как на следственном эксперименте себя вести, я все сделаю как надо...

      Признательные показания должны подтверждаться следственным экспериментом. Если Скворцов не убивал Проклова, то он будет путаться в своих действиях. Но ведь это можно делать нарочно, чтобы сбить следствие с толку...

      Кирилл лично присутствовал на следственном эксперименте. Скворцов показал, где ждал Проклова, когда и как подходил к нему, стрелял. Показал путь отступления. Все сходилось... Или он в самом деле был виновен, или они договорились с Пал Иванычем.

      Листьева на него списывать не стали. Но убийством Проклова его захомутали намертво.

      Скворцова отправили в тюремную больницу, а Пал Иваныч начал готовить дело