Магия лунного света. Мара Вульф

в ответ. Он, очевидно, решил не злиться и не обижаться на меня. Но главное заключалось в том, что он, судя по всему, собирался провести вечер вместе с нами.

      Мы пили ароматный чай, ели печенье и общались. Рассказывали о школе и смеялись над учителями. Доктор Эриксон говорил о своих походах по острову и пригласил меня однажды пойти вместе с ним.

      – Покажи нам уже наконец свои рисунки, – попросил он. Я почти забыла о них, время пролетело очень быстро, а за окном уже начало смеркаться. Я взяла папку и передала ему рисунки один за другим. Он некоторое время смотрел на портрет моей матери. Осторожно провел пальцами по линиям ее лица.

      – Она была очень красивой женщиной, – задумчиво сказал он. Я краем глаза заметила, что Коллам смотрит на меня.

      Затем он взял картину из рук доктора Эриксона.

      – Красиво, – серьезно сказал он.

      Другие картины были также досконально изучены.

      – Я хотела их обрамить, – сказала я, кладя рисунки обратно в папку. – Где можно это сделать?

      – Ой, мы можем сделать это! Коллам очень хорош в таких делах.

      Я посмотрела на Коллама. Я была не против провести с ним чуть больше времени.

      – Пойдем, я покажу тебе несколько рам, – сказал он. – Мы собираем все, которые только можем найти.

      Софи улыбнулась.

      – Я скажу Бри, что ты поужинаешь у нас и вернешься позже. Коллам сможет проводить тебя до дома.

      От перспективы остаться с ним наедине сердце начало бешено биться. Я боялась, что все в комнате могли его услышать.

      Доктор Эриксон и Коллам повели меня в огромный сад, расположившийся за домом. Здесь росло множество цветов, которых я еще никогда не видела.

      Они повели меня по саду, который выглядел волшебно в свете садящегося солнца: мы шли к старому перекошенному домику на задворках. Дом оброс плющом. Коллам открыл скрипучую дверь, и мы зашли внутрь. Мне в нос ударил запах свежего дерева, краски и скипидара. Солнце бросало в комнату последние лучи, а в воздухе, подсвеченном угасающим светом дня, мерцали пылинки. Я в изумлении огляделась. Комната казалась как из какого-то старого фильма. На кирпичных стенах висели туристические сувениры. Разные маски, картины и старый деревянный крест. На одной из стен висела старая уздечка и как минимум двадцать ржавых подков.

      – Мои талисманы, – улыбнулся доктор Эриксон, заметив мой удивленный взгляд. – Они все из разных стран.

      Медленно, чтобы ничего не уронить, я пробралась между двумя столиками с инструментами и рамами к мольбертам в конце комнаты. На них стояли холсты с более или менее законченными картинами. Изображенные на них пейзажи были очень красивыми, каждая картина – настоящее произведение искусства. Смогу ли я когда-нибудь так рисовать? Рядом с этими работами мои выглядели дилетантски.

      Пока я восхищалась картинами, Коллам подошел к старым рамам, прислоненным к стене. Он перебирал их, выбрав три подходящие.

      – Думаю, эти должны подойти для твоих картин.

      Он перенес их к верстаку и взял папку из моих рук.

      – Что думаешь? – спросил он, приложив светло-коричневую