Короли садов Мамоны. Анатолий Васильевич Мусатов (АМУС)

Пару раз я пришёл к моему новоявленному начальничку хорошо поддатым, а с утра вдобавок от меня разило так, что несчастный не смог даже сидеть рядом, его чуть не вывернуло. Проверенное средство в ближнем бою! Всё на этом благополучно и закончилось.

      Князев понимающе хмыкнул:

      – Испугался за свой бизнес… Что ж, я его понимаю. Но, с другой стороны, таких только так и надо лечить. Ну и что дальше, финт остался без последствий?

      – Ну, а что мне можно было предъявить? С Аркадием у меня никаких официальных отношений не было, выглядело это всего лишь как любезность с моей стороны! Так что разошлись мы, как говориться, с полпинка. Сам он мужик ничего, толковый и понимающий, – одно слово – «Вова с Ростова». У Тамары он второй муж. Первый, что называется, не вписался в её понятия «новой русской» и она его бортанула. Аркадию надо было прорваться в Москву, и он принес себя в жертву этому жирному куску сала…

      За окнами машины заметно завечерелось. Князев нажал кнопку и съехавшее вниз стекло впустило внутрь салона синеватые клубы морозного декабрьского воздуха. Он взглянул на часы. Прошло полтора часа, как он слушал Андрея. То состояние дискомфорта, в котором Владимир пребывал с самого начала, стало вырисовываться во вполне понятное ощущение равнодушной, цепкой безысходности, в которую был погружен его старинный приятель.

      Князев пытался было спрашивать Андрея о его жизни и прочих вещах, сопутствующих долгой разлуке, но натыкался на стойкое нежелание Андрея уходить от этой темы. Тема эта настолько замкнула всё существо его друга в своих границах, что стала поистине единственным миром и чувствами. Миром, проведенных Андреем в иноческом одиночестве, без души, сочувствующей и знающей, какую борьбу пришлось вести с самым беспощадным и безжалостным врагом – сомнениями в нужности выбранного пути. Когда в часы неудач, слушая назойливо-саркастический шёпот неутомимого врага в напрасности усилий, он замыкал себя в броню надежды и шел вперёд…

      Едва обосновавшись в новых палестинах, Андрей окунулся в кипучий водоворот трудового процесса. Обустраивая свое весьма обширное хозяйство, он не подозревал и не ведал, что неведомые силы судьбы уготовили ему очередное испытание. Слухи о переезде в новое здание, будоражившие дружный коллектив поликлиники за полгода до прихода Андрея, наконец-то обрели реальное подтверждение. Они материализовались в виде краткого и лаконичного приказа главврача подготовить всем отделениям свое оборудование для последующего исхода в землю обетованную.

      Кутерьма поднялась страшная. Андрею, как рабочему по обслуживанию здания, пришлось вкусить все прелести предстоящего переезда одному из первых и, что называется, по полной программе. Памятуя о клятвенных уверениях Андрея располагать всеми его потрохами, Трухнова немедленно принялась пихать его рабочую субстанцию во все мало-мальски прорывы и заторы.

      Как страшный сон он вспоминал те дни, когда телефонный трезвон озвучивался наполненным металлом голосом завхоза. Энергичная