Вечный декабрь. Вероника Белоглазова

но потанцевать я могу и в номере, без угорелых лиц.

      – Так, я ходила с тобой в галерею?

      – Я поняла твой намек, можешь не продолжать! Но если бы ты не стала ныть, что хочешь вернуться в отель в Вестминстерском дворце, то вчера мы бы увидели немного больше, чем галерею и Сент – Джеймс! Так что, если я начну ныть, что хочу вернуться…

      – Договорились! Наконец-то, наладилась связь с моей любимой подругой. Мы понимаем друг друга с полу слова, – сказала она сама себе, затем обратилась к Эндрю. – Ты свободен! Да что ты там увидела…?

      Последняя фраза Алисы, обращенная к её подруге, не прошла мимо ушей Эндрю. Напряжение Эмили передавалось на расстоянии, надо быть полным идиотом, чтобы не понять причину, тем более её взгляд был более чем многословен – служив подтверждением их взаимной симпатии друг к другу. Как мог он отгонял от себя мысли о ней, пытаясь думать, о чем угодно…, да вот только отрицание – изменчивая натура.

      Шли часы. Эми не спешила покидать уютное гнездо из подушек и одеяла с грустью смотря на бегущие стрелки часов. Погода была «не летной», шёл мелкий дождь, сквозь зашторенные окна чувствовался неумолимый холод и слышался срывающийся ветер, время от времени завывая привычную песню фальцетом.

      Стала сильно болеть голова. Глаза буквально слипались, но спать абсолютно не хотелось – никак иначе начиналась мигрень. Это передалось ей от отца, который часто страдал припадками мигрени, редко спасаясь при помощи дорогих препаратов, выписанных его лечащим врачом. Чаще он запирался у себя в спальне за занавешенными окнами, в полной темноте, до тех пор, пока боль не отступит. Хорошо понимая и сам, что так над собой издеваться нельзя, он напрочь отказывался от прохождения МРТ и прочих процедур, которые могли бы установить истинную причину происхождения мучительных многочасовых страданий. Эми, зная, что её отказ будет воспринят как положительный ответ в любом случае, научилась скрывать приступы, каждый раз прикрываясь подготовкой к экзаменам или жалобами на усталость, после чего, следовав примеру отца, запиралась в своей комнате.

      Из соседней комнаты доносилось копошение – Алиса все никак не могла определиться с образом, которым собиралась покорить, по крайней мере, большую часть мужской половины клуба. К счастью для Эми, она не стала к ней цепляться с предложениями: одень это, одень то, приправляя это своей любимой фразой:

      – Ты что, хочешь меня опозорить?

      Для Эмили такой вид отдыха был чужд, несмотря на то, что она посещает с подругой подобные места только ради того, чтобы та, в случае чего, могла сказать:

      –Извини друг, но я не по-этим делам.

      Дверь резко открылась, осветив комнату ярким, режущим глаза, светом. Проведя в темноте несколько часов, Эми спряталась под одеяло накинув его на голову.

      – Ты что, еще не готова? – голос Алисы прозвучал так громко, будто бы она прокричала в непосредственной близости от неё, от чего у Эми заложило правое ухо.

      – Не ори мне в ухо!!! Сдурела со своим клубом!

      – С тобой все в порядке?! – все таким