.

Рюльера.

      Восприятию русской культуры французскими мемуаристами последней трети XVIII – первого десятилетия XIX в. посвящены исследования Е. Ю. Артемовой[53]. Автор использует богатый материал источников личного происхождения (путевые заметки, дневники, письма, мемуары), чтобы показать, как отдельные представители французского общества воспринимали различные явления русской действительности, светской и духовной культуры. Среди источников исследования Артемовой записки Сегюра, Ромма, Сен-При, Корберона, Фортиа де Пиля, Жоржеля и др. В силу того что объектом исследования являлась культура екатерининской России, эти сочинения были рассмотрены вне контекста просветительской мысли Франции того времени, что не могло способствовать достаточно полному выявлению всех причин «суперкритичности и предвзятости французов в оценке России»[54].

      В связи с тем, что представления французов часто переплетались с представлениями, свойственными для других европейских народов, необходимо обратить внимание на то, что тема восприятия иностранцами российской культуры XVIII в. уже была успешно исследована на аналогичном английском материале. На основе сочинений путешественников и публицистов последней трети XVIII – начала XIX в. И. В. Карацуба проанализировала представления этих авторов о России и ее культуре, рассматривая эти представления в контексте английского общественного сознания. Важно, что автор уделила большое внимание методике анализа сочинений иностранцев о России и показала, что стереотипы восприятия России были прочно связаны с автостереотипами, то есть с восприятием англичанами самих себя[55].

      Важное значение для нашего исследования имеют обстоятельные монографические исследования С. А. Мезина. Первое из них посвящено восприятию и осмыслению темы петровских реформ в Век Просвещения и Французской революции. В качестве источников С. А. Мезин использовал не только историко-публицистические и философские произведения, подобно большинству своих предшественников, но также документы французского МИДа и обширной публицистики конца XVIII в. (в том числе работы Мирабо, Малледю Пана, Марешаля). Как в свое время и С. Блан, Мезин затронул историю эволюции идеи «русской угрозы», длительное время существовавшей в тени секретной дипломатии Версаля, а затем выплеснувшейся в сферу публичной политики. Не обошел вниманием С. А. Мезин и вопрос о «Завещании Петра Великого», показав, что идеи этого апокрифа были созвучны общим настроениям французского общества накануне Революции и тем, что наблюдались после 1789 г., а набиравшая популярность в европейской среде идеология «русской опасности» не имела прямой связи с представлениями русских того времени о Европе, не была сколько-нибудь адекватным их отражением. Вторая монография С. А. Мезина представляет собой развернутый анализ философских и политических взглядов Д. Дидро, в центре его внимания оказался вопрос о приобщении России к цивилизации с точки зрения просветителя

53

Артемова Е. Ю. Впечатления французских путешественников о русской культуре последней трети XVIII в. // Культура средних веков и нового времени. М., 1987. С. 69–79; она же. Записки французских путешественников о культуре России последней трети XVIII в. // История СССР. 1988. № 3. С. 165–173; она же. Облик российских городов в последней трети XVIII в. в записках французских путешественников // Россия и Франция XVIII–XIX вв. Вып. 1. М., 1995. С. 69–82; она же. Культура России глазами посетивших ее французов (последняя треть XVIII в.) М., 2000.

54

Артемова Е. Ю. Культура России… С. 213.

55

Карацуба И. В. Россия последней трети XVIII – начала XIX в. в восприятии английских современников. Автореферат дис… канд. ист. наук. М., 1986. С. 20–21; она же. Реформаторы и реформируемые в России XVIII в.: взгляд извне и изнутри // Из истории реформаторства в России. М., 1991; она же. «Нация противоречий и парадокса»: историко-публицистический трактат о России Дж. Маккартни (1768 г.) // Россия и Запад: диалог культур. М., 1994.