Так жили дети. Ирина Лапина

горожан, путем их эвакуации. С продовольствием становилось все хуже. Ленинградцы очень любили свой город, и никто не хотел покидать его. Кроме того, люди верили, что война вот-вот закончится. Героизм был на таком высоком уровне, что казалось, поднеси спичку к этому героизму и будет взрыв небывалой силы. Мирные жители защищали город, как могли, а солдаты держали фронт.

      Но организм человека не всемогущ. Ему нужно питание и тепло, то есть то, чего уже давно не было у людей. Тела худели, силы ослабевали. И каково же было родителям видеть ежедневные, ежечасные муки своих детей, которых нечем было накормить и согреть.

      Первым умер средний брат Сережа февральским ледяным утром 1942 года, когда организм уже не смог вырабатывать внутреннюю энергию для поддержания сил и замер навечно.

      А через несколько дней не стало уже болевшей и совсем ослабевшей мамы. Едва сдерживая слезы, папа похоронил жену и сына на Серафимовском кладбище в одной могиле, протащив сани пешком по заснеженным холодным улицам. Хоронить всех умерших не успевали.

      Через неделю совсем ослаб, слег и тихо умер старший брат Коля. Его похоронили в братской могиле.

      Вынужденный работать, отец отдал младшего сына в круглосуточный детский сад. Ваня к тому времени уже немного подрос и в детском саду ему было лучше.

      В тяжелейшие дни войны, когда умирало много жителей в своих домах и квартирах, правительство поручало добровольцам, а ими были часто подросшие дети 11-15 лет, проверять, где есть оставшиеся одни маленькие дети, забирать и собирать их на специальных пунктах для дальнейшей эвакуации на Большую Землю в относительную безопасность. Одиннадцатилетние дети ходили только по улицам, не заходя в дома и квартиры, а те, кто постарше, в сопровождении более взрослых, обходили квартиры. В военное время, в долгие дни блокады руководство города Ленинграда делало все возможное, чтобы найти и спасти детей. В первую очередь, снабжались питанием детские сады. Чтобы хоть как-то обрадовать деток, работники кухни заваривали муку и лепили «конфетки». А так как в муке имеется большое количество крахмала, то при заваривании муки он переходит в сахар, что придает заварке сладковатый привкус. Да и собственные сахара муки давали небольшую сладость. Дети очень радовались таким «конфетам». А еще в питании детей была «дуранда» – подсолнечный жмых. Кусочек дуранды невозможно было сразу раскусить и его надолго хватало перекатывать во рту, и как бы, насыщаться.

      В памяти у мальчика Вани не осталось воспоминаний о чувстве голода. Но тут могли сработать и защитные силы организма, которые стерли из памяти эти трагические дни. В то же время мальчик помнил многие моменты из семейной жизни. Так, память освещает момент, когда он с папой пришел в какую-то столовую, где их покормили вкуснейшей пшенной кашей, сваренной на воде. Дожив до старости, Иван Александрович Лапин и до сих пор не бросает своей привычки подбирать кусочком хлеба остатки пищи с тарелки во время обеда. И никогда не выбросит и крошки хлеба. А обед из пшенной каши уже во взрослом состоянии Иван Александрович Лапин предполагает, был