Серебряные струны. Михаил Петриашвили

в один прекрасный день

      Воевода зазевался

      И бесшумно, словно тень,

      Музыкант во двор пробрался.

      Удалось ему уйти,

      Из той клетки золотой,

      И с тех пор чудак в пути,

      Он желал судьбы такой.

      Музыку теперь играет

      Паренёк для всех,

      И от счастья сердце тает,

      Верится в успех!»

      Песня спета, стихли звуки,

      Замерли на струнах руки,

      И звучат аплодисменты,

      Отовсюду – комплименты.

      С уважением народ

      Плату медную дает.

      Благодарен им Никита.

      Пес со шляпой, деловито,

      На двух лапах во весь рост,

      Строго книзу держит хвост

      И шагает, не спеша,

      Не пропустит и гроша.

      А народу это диво,

      Уж он так идет красиво,

      Что на радостях народ

      Подает им с булкой мед.

      Благодарны всем друзья,

      Тут отказывать нельзя,

      Угощенье это свято:

      Уваженье, Божья плата.

      Вьется узкая тропа,

      Тишина на звук скупа,

      Лишь жужжит трудяга шмель,

      Покидая сладкий хмель.

      О своем молчит Никита,

      Косит глазом пёс сердито.

      «Ты в порядке, добрый друг?»

      Тут завелся рыжий вдруг:

      «Значит так, Никита, да?

      Я ж с тобою был всегда,

      Мы ж с тобою заодно,

      Хоть на небо, хоть на дно,

      Ну а ты, вот так вот, да?»

      «Что с тобой? Что за беда?

      Чем обидел тебя я?»

      – Диво – песенка твоя!

      Все красиво, все толково,

      Только в песне вот, ни слова

      Обо мне не написал!

      Я ж с тобою побежал,

      Мне ж там было… Так сказать…

      Можно лишь о том мечтать,

      И тепло всегда, и сыто,

      Что теперь? Душа разбита.

      Не вернуть той жизни боле,

      Чует нос мой, жить мне в поле».

      А Никита псу в ответ:

      «Хочешь, дам тебе совет;

      Не оглядывайся боле,

      И уж лучше воля в поле,

      А не в клетке золотой,

      Тепло, сытость и покой».

      «Может быть, оно и так,

      Но ответь, дружище, как?

      Как ты мог забыть о том,

      Что бежали мы вдвоем?

      Музыкант он! Музыкант!

      Я ли в деле дилетант?

      Подпевает кто? Дружок!

      Пляшет кто, не чуя ног?

      Про меня совсем забыл…»

      И бедняга загрустил.

      Диалог зашел в тупик.

      Головою пёс поник,

      Призадумался немного…

      А горячая дорога

      Лапки греет, вдаль ведет,

      У дороги дуб растет.

      Дуб – могучий исполин,

      Посреди лугов один,

      Страж теней и птичьих гнезд.

      Вот запел малютка дрозд,

      Воробьи защебетали,

      И шагая, приустали

      Оба друга – жаркий день,

      Ну а тут удача – тень.

      Забежал вперед Дружок,

      Под листвой густой прилег

      И бормочет: «Благодать,

      Нам бы что-то пожевать,

      Век не ел, проголодался».

      Тут