Всё зеленое. Ида Мартин

было. – У меня справка из психдиспансера, мне ничего не будет.

      В вагоне повисла тишина. Смех прекратился. Опасаясь, что Амелин подойдет к ней, девчонка сама протянула Лёхе маску.

      Больше до Москвы нас никто не беспокоил.

      Пока мы шли до электрички, пока ехали на ней, мне казалось, что самое главное – вернуться домой, и тогда все будет хорошо. Но уже в метро, в битком набитом вагоне на Кольцевой, я вдруг осознала, что после трех недель, проведенных вместе в деревне, после всего, что там произошло, пара районов между нами теперь превратятся в огромное расстояние.

      – Ты чего? – Амелин заглянул в лицо. – Тебе больно? На ногу кто-то наступил?

      Он поискал глазами возможного обидчика.

      Мои руки за его спиной еще крепче сжались в замок.

      – Давай зайдем, где-нибудь поедим?

      – А как же спать?

      – Может, не будем спать?

      – Как, вообще?

      – Ну, пока что.

      – А что будем делать?

      – Погуляем.

      – После бессонной ночи, пяти километров пехом и электрички? Да и мышцы болят, – он распрямил плечи, потягиваясь: – Особенно под ребрами.

      – Может, тебе к врачу?

      – Да нет. Два-три дня отлежусь, и все. Это же просто растяжение.

      – А поехали сразу к тебе?

      – У меня там соседи. Забыла?

      – Они соседи по квартире, а не по комнате.

      – Думаешь, Артём стучится? Это же его квартира. Я там просто сплю. Я тебе говорил.

      Но я знала, что Артём уехал и в квартире никого нет.

      – Все ясно.

      – Можешь прямо сказать, что тебя беспокоит?

      Такой серьезный, участливый взгляд черных, как бездонный колодец, глаз.

      Когда не требовалось, Амелин понимал все без слов, а теперь тупил, как умственно отсталый.

      – Ничего.

      – Хорошо. А то мне показалось, что ты расстроена.

      На нашей ветке я так крепко заснула, что, когда он меня разбудил и вывел из вагона, долго не могла сообразить, что происходит и как мы там оказались. Ушла, даже с Лёхой не попрощалась.

      – Мы хотели поесть, – вспомнила я уже возле своего дома.

      – Ты на ногах еле держишься.

      – Почему ты за меня это решил?

      – Потому что ты спала.

      – Все, пока, – я отобрала у него свой рюкзак. – Спасибо, что проводил, несмотря на дикую боль от растяжения. Давай. Увидимся как-нибудь.

      – Тоня, ты мне точно не хочешь ничего сказать?

      – Что сказать?

      – Почему ты злишься, и что тебя беспокоит.

      – Знаешь, Амелин, я так устала о чем-то беспокоиться, что уже ничего не хочу.

      – Просто скажи как есть. Прямо.

      Он вопросительно ждал.

      – Раз уж мы договорились говорить все честно и ничего не скрывать, то сейчас самое время.

      – Не понимаю, о чем ты.

      Теперь это был вопрос принципа. Если для него не важно было оставаться вместе, то и я навязываться не собиралась.

      – Точно?

      Я прикусила губу.

      – Тогда я пошел.

      Несколько секунд мы смотрели друг