Всё зеленое. Ида Мартин

засмеялась. – Да много чего вытворяла, пока мама не вычитала, что нужно класть рядом с кроватью мокрое полотенце, тогда лунатик, вставая на пол, чувствует его холод и просыпается. И это действительно сработало. Погоди, я сейчас загуглю. Как там мама сказала? Анавроз? Амавроз?

      Саша замолчала, но буквально через минуту громко воскликнула:

      – Нашла! Если человек обладает чрезмерной возбудимостью, на фоне тяжелых психических травм возникает состояние, именуемое истерической слепотой. Иногда это длится несколько минут или же может растянуться на месяцы. При возникновении истерической слепоты пациент не нуждается в срочной госпитализации, и в качестве неотложной помощи применяют седативные препараты, транквилизаторы… Вот видишь, так бывает. Сейчас мама придет, тебе укол успокоительный сделает. Она, кстати, хорошо делает. Не больно. У тебя мурашки. Ты мерзнешь? – Саша потерла мое плечо.

      – Немного.

      – Мне тоже ужасно жалко Артёма. Он был классный. Такой веселый и красивый. Девочки из лагеря с ума по нему сходили. Представляю, сколько слез будет, когда узнают.

      Ее слова – как сторонняя информация из телевизора. Будто речь шла о ком-то другом, где-то не здесь.

      – Я всегда думала, что если с ним произойдет что-то плохое, то я умру, – сказала я. – Но почему-то не умерла. И конец света не случился. Я даже не плачу. Почему так? Не понимаю.

      Я снова потерла глаза.

      – Ну… – задумчиво протянула Саша. – В какой-то мере он для тебя случился. Конец света. Ты же сама сказала, что кругом темнота… – Саша помахала перед моим лицом. – Слушай, ты же можешь побыть здесь одна? Я быстренько сбегаю туда, просто гляну, что происходит, и вернусь. Хорошо?

      В этот момент из соседнего помещения донесся звук распахнувшейся двери и поспешные шаги.

      – Девочки, вы не поверите! Это что-то невероятное! – разлетелся повсюду голос ее мамы. – Эй, Сашка, ты где?

      – Здесь. Что случилось?

      – Представляешь, живой, засранец! И мало того, что живой – ни одной царапины на нем. Мальчишки только что его вытащили. Говорят, плита так на стену упала, что он под ней, как под крышей, оказался. Поразительно! Вот и не верь после этого в чудеса.

      – Ничего себе, – ахнула Саша. – Круто!

      – Сейчас буду звонить в неотложку. Отменять. Хорошо бы, конечно, они его осмотрели. Но Боря очень боится огласки. Что его обвинят в халатности. Так что раз все живы, то и слава богу.

      Женщина прошла в палату, где я лежала, и застыла в дверях. Она была высокая, статная, с широким гладким лицом. Ее белый халат был немного запачкан, а из его кармана торчал карандаш, который, как и все остальное, я прекрасно видела.

      – Это правда? – Я резко поднялась и свесила ноги. – Артём жив?

      – Живее всех живых, – лукаво ухмыльнулась она. – А ты что, красавица, вскочила? Прозрела, что ли?

      – Кажется, да.

      – Нет, Саш, а они мне еще не верят, когда говорю, что в цирке работаю, – с тяжелым вздохом женщина покачала головой. – А ну ложись! Поспишь немного. Проснешься как новенькая.

      – А можно я схожу