Мама, я здесь и с тобой! Невыдуманная история мамы. Людмилла Лютц

к увеличению размеров желудочков и чрезмерному давлению на мозг,» попытался объяснить врач.

      Но для меня всё равно ничего не было ясно.

      «И что же теперь делать? Это очень опасно? Это лечится?» засыпала я врача вопросами.

      «К сожалению, больше ничего конкретного сказать не могу. Скорее всего придётся вашего ребёнка после роддома госпитализировать и наблюдать его уже в детской больнице,» подвёл итог всему сказанному врач и вышел из палаты.

      Я сидела на кровати, не шевелясь. Как будто окаменела. Мои соседки по палате тоже молчали. Видно было, что им жаль меня, но слов утешения у них для меня не находилось.

      А у меня не было слёз, чтобы плакать, или, тем более рыдать от горя. И я снова легла, укуталась одеялом, чтобы хоть как-то исчезнуть из этой ужасающей реальности.

      «Господи, за что? За что моему малышу такая участь?» думала я, совершенно не подозревая о том, что с моим вторым ребёнком судьба ударит меня намного сильнее…

      Воспоминания снова захлестнули меня, и я окунулась в другую реальность.

      В МОСКВЕ

      Я приехала в Москву из Латвии. Мои одногруппницы называли меня «девушка с запада», и это было неслучайно. Я очень отличалась от них. И внешностью, и одеждой, и поведением.

      У меня были роскошные длинные каштановые волосы, брови, как размах крыльев чайки, глаза как у лани и очаровательная улыбка. Стройную фигуру дополняли красивые ноги. А чтобы подчеркнуть их красоту, я всегда ходила на высоких каблуках.

      В 70-е годы прошлого века одеться оригинально и модно было практически невозможно. Но в Латвии в то время выходил журнал «Рижские моды». А шить я научилась в детстве от мамы и бабушки, и используя выкройки из журнала, шила всё себе сама: от платьев, блузок, юбок, до брюк, блейзеров и пальто. Ну а так как я шила и для подруг на заказ, то могла себе позволить покупать и носить только импортную обувь.

      Что же касается поведения… Ну вот маленький пример. У нас в Латвии (я часто буду возвращаться в Латвию, потому что там прошли моё детство и моя юность) культура чистоты всегда была на высоте. Через каждые пятьдесят метров стояли или висели на заборах мусорники, и никому в голову не приходило бросить даже билет от автобуса но дорогу или в траву.

      Однажды я с моей подружкой Светкой (она была внучкой ректора нашего института) по дороге в институт купили мороженое на палочке и в обёртке. Я доела своё, завернула палочку в обёртку и, не найдя мусорника, положила в сумку.

      Светка перестала есть своё мороженое, и внимательно наблюдала за мной, вытаращив глаза.

      «Та что делаешь?» спросила она в недоумении.

      «Как что?» не поняла я её вопроса.

      «Ты зачем мусор в сумку прячешь?»

      «Мусорников в окрестности не наблюдаю. Выброшу в институте,» простодушно ответила я.

      «Ты из Риги, а я из Москвы!» с этими словами она вытащила из моей сумки обёртку и бросила её в траву.

      В нашей группе было много девочек из российской