Офицерский крематорий. Михаил Нестеров

к той категории свидетелей, которые, как правило, уклоняются от явки на допрос и суд, потому он и принял решение использовать в ходе допроса звукозапись. Также он не исключал, что допрос будет производиться с участием переводчика, и в этом случае фонограмма позволит ему в дальнейшем проверить «правильность перевода» или ссылку на его неточность, как основание для изменения показаний. В общем и целом, он рассматривал итальянцев как хитрую нацию.

      Во вступительной части фонограммы Павлов был краток. Он назвал дату, адрес заведения, кто и на каких основаниях статей УПК, с какой целью проводит допрос с применением звукозаписывающей аппаратуры. Потом разъяснил права и обязанности каждого, включая меня.

      Указав на меня концом авторучки, майор задал вопрос Витторе Кватроччи:

      – Вы узнаете этого человека? Если да, то при каких обстоятельствах произошла ваша последняя встреча?

      Я перехватил взгляд управляющего и кивнул головой: «Можешь говорить».

      Павлов хмыкнул.

      Итальянец сказал:

      – Да.

      Павлов хмыкнул еще раз и был вынужден повториться:

      – При каких обстоятельствах произошла ваша последняя встреча? Назовите дату и точное время.

      Кватроччи назвал. И дождавшись необязательного кивка следователя, продолжил:

      – Я вышел подменить Салли.

      – Салли? Кто это?

      – Наш бармен. Вечер был загружен, и персонал валился с ног. Такие вечера, как вы понимаете, бывают только раз в году.

      Витторе, мягко говоря, лукавил. Никакой загруженности в тот вечер не было. Например, я сидел за столиком один, Рита – тоже одна. Большей же частью – это два-три человека за столиком.

      – Странный праздник, – индифферентно заметил Павлов. И я сообразил, что он наводил справки о «волчьем дне торжества».

      – Смотря для кого.

      – Продолжайте.

      – Этот молодой человек, – указал на меня рукой Кватроччи, – подошел к стойке и попросил… это… воспроизвести, – подобрал он слово, – песню Челентано. Mi sto lavando il viso guardando, – скороговоркой произнес он первую сточку песни. – Я не знал, есть ли она в фонотеке, поэтому загрузил ее из сети, получилось даже быстрее. Он поблагодарил меня и вернулся за свой столик.

      – С ним был еще кто-то?

      – Да. Такая… строгого вида женщина лет тридцати, думаю.

      – Во что она была одета?

      – Коричневый костюм от Версаче…

      – Почему вы решили, что костюм – от Версаче? – уточнил Павлов. – Вы видели бирку?

      – Я – итальянец, – гордо отчитался за родной бренд Витторе.

      – Ну, хорошо, дальше.

      – Туфли – черные, кажется.

      – Как выглядела эта женщина?

      – Длинные, до середины плеч, каштановые волосы. Я и раньше видел ее у нас.

      – Как часто она посещала ваш ресторан?

      – Я нередко выхожу в зал. Подменяю официантов, бармена, когда нужно, а те подменяют друг друга, чтобы работа не