Святый Ангеле Божий. Анна Олеговна Князева

их специалисты за большие деньги на избранниц в жертву. Иногда избирались женщины из провинциальных городов страны, так как увечье смерти во сне считалось неизлечимым. Через сформированное воспитание жертвенности они их психически унижали и у девочек, женщин получалась от всё равно сильного облучения шизофрения и медленная смерть организма с другим организмом того, кто для своего наслаждения над ними издевался (специалист). От смерти обоих кому-то из представителей заказа проявлялось счастье до момента, когда он осознавал, что недуг не прошёл, а усилился из-за этого. Осознав это, они стали держать так связанных обманом двоих жертв живыми и с них создавать себе церебральные натяжения, запрограммировав и себе и им по гипнотическим принципам некие одинаковые общественные понятия. Стало работать. Людей стало уродовать, а их недуг стал обращаться смертью во сне и не так скоро, как было с остальными. Их стало всё устраивать и появилась социальная иерархия этого издевательства по России. Они не остановились. Стало надо развитие, так что женщины были нужны в ещё больших количествах, чтобы от боли их плоти создавать теперь себе картинки и прекрасные композиции из свечения, как психоматрицы из бесполезных шлаков.

      Стали создаваться услуги эксплуатации красивой девушки через сутенёрство при намеренном запуске идеи бесполезности женщины в труде. Они все волей или неволей уже не могли смотреть женщинам в глаза. Они все, как мужчины, были в курсе, а многие женщины в любви к ним всё равно бессознательно с улыбкой умирали во сне. Любовь была теперь невозможна, так как мужчина превзошёл хищника в издевательстве над женщиной по факту и всё.

      Алан, проходя мимо красивого, полного уполномоченных лиц административного здания на обычной улочке столицы, подозревал, что и его мать умерла от вышеописанного. Даже он давно от этого начал умирать, так как точно также не видел смысла в этих условиях даже самому себе позволять жить. Каждая умершая женщина покидала всё человеческое и оставалась теперь от них лишь уничтоженная химия, что была всем вредна и безобразна. Он менялся и не знал вообще, что с ним теперь может случится. Он допускал и то, что просто, как и его мать, умрёт от некоей грусти и всё. По факту она просто довела себя намеренно и он это знал. Однако только из-за маленькой Акулины он продолжал жить. Она была для него маленьким и бесстрашным чудовищем с холодными глазами, что тоже всё это зная, совершенно не боялась ничего.

      Внезапно он остановился возле угла красивого здания из красного кирпича, ощутив запах крови. Алан побледнел и умолял себя больше ни во что не впутываться, но его желание легкой смерти пересилило все его чувства. Он достал свой небольшой нож и, спрятав в рукав, пробрался внутрь. Нож он закрепил за рукавом, чтобы быстрее при надобности его достать для удара. Естественно, послышались женские крики в истериках: «Неееет! Не отрезайте мне сосуд! Неееет!»;