Спекулянт. Подлинные и занимательные истории продавца антиквариата. Аркадий Шварцер

политики с уголовщиной». Диктатура закрытой партии («партолигархии», «коммунистической партократии» и т. д.), о чьей деятельности знал лишь ограниченный круг лиц, сумела установить по-своему уникальный «партийно-полицейский и тоталитарно-террористический» режим. По мнению Авторханова, этот режим превратил всех советских людей в собственность «монопартийного государства», которое нещадно эксплуатирует их. В более общем плане в условиях, когда «народ учат не думать», подлинно властвующая сила одна – «универсальный чекизм».

      Сегодня власть в России у конкретных чекистов. Идеи Авторханова, как ни странно, вполне актуальны – все течет и ничто не меняется в нашей стране.

      Вернемся к Фиме. Он давал читать мне Джиласа, Солженицына и другие антисоветские книги, пока не произошел случай, который нас развел навсегда.

      Прихожу к Фиме как-то домой за новой книгой. Он спрашивает:

      – А разве ты не брал уже эту книгу? Я второй раз одну и ту же книгу не даю – ты же берешь ее наверняка для кого-то другого, а это чревато провалом моего предприятия. Тебя я знаю и доверяю, а твои друзья могут оказаться сексотами и агентами КГБ. Сейчас я проверю, какие книги тебе давал, – с этими словами Фима достает картотеку, вынимает оттуда карточку с моей фамилией, смотрит на нее, и тут я… стремительно выхватываю у него из рук эту карточку.

      – Картотека? Да ты, Фима, не сам ли агент КГБ? Ты зачем компромат на людей собираешь и хранишь? Ты или сексот, или идиот, но в обоих случаях я тебя больше знать не желаю. Забудь про меня и имя мое забудь, а если меня по твоей милости пригласят на Лубянку, то я расскажу, как ты подговаривал меня убить всех членов Политбюро и штурмовать Кремль.

      Больше я Фиму никогда не видел, но я благодарен ему не только за знакомство с антисоветской литературой. Он познакомил меня с Аркадием Золотарем. Он стал моим другом и учителем на долгие годы – до самой его смерти. Золотарь, естественно, был библиофилом и книгочеем, при этом поэтом и доктором наук в области гидродинамики. Незауряднейшая личность – о нем можно отдельную книгу написать, но пока хочу рассказать о его маме.

      Вековая бабушка

      Пятнадцатого мая 2013 года исполнилось сто лет Марии Моисеевне Фирштейн.

      Это первый и, боюсь, последний человек в моей жизни, которого я знаю лично, достигший столетнего возраста. Абсолютно уникальное явление. Вековая бабушка в прямом смысле. А кто из вас знает хоть одного столетнего лично?

      Уверен, что это повод для краткого описания ее судьбы. Она сама и ее сын – мой друг Аркадий – часто рассказывали различные истории из ее жизни: обычные для того времени и невероятные для нашего. Что-то забылось, что-то осталось.

      Родилась Мария в Житомире, в Украине, за чертой оседлости. В семнадцать лет поехала в Киев и там окончила уже забытый сегодня институт по специальности «Еврейский язык (идиш) и литература». (Идиш: еврейский язык германской группы, исторически основной язык ашкеназов, на котором в начале