Девушка с жемчужной сережкой. Трейси Шевалье

не хотела, чтобы у девочек вошло в привычку сопровождать меня на рынок. Пусть лучше такие прогулки будут им наградой за хорошее поведение.

      Кроме того, мне хотелось пройти по знакомым улицам одной, не слушая болтовни, напоминающей мне о моей новой жизни. Когда я оставила позади квартал папистов и оказалась на Рыночной площади, я впервые свободно вздохнула. Оказывается, в этом доме я ни на минуту не давала себе расслабиться.

      Прежде чем пойти к палатке Питера, я остановилась поболтать с нашим бывшим мясником, который при виде меня расплылся в улыбке.

      – Наконец-то ты решила со мной поговорить! А вчера куда как высоко надо мной вознеслась, – поддразнил он меня.

      Я стала объяснять ему, что мои обстоятельства изменились.

      – Знаю-знаю, – перебил он меня. – Все только об этом и говорят – дочка плиточника Яна пошла в услужение к художнику Вермееру. И что я вижу: проработав там всего один день, она уже так возгордилась, что не замечает старых друзей!

      – Мне нечем гордиться. Что хорошего в том, чтобы быть служанкой. Отец этого стыдится.

      – Твоему отцу просто не повезло. Его никто не винит. И тебе не надо этого стыдиться, милая. Разве что того, что больше не покупаешь мясо у меня.

      – От меня тут ничего не зависит. Все решает хозяйка.

      – Вот как? Значит, ты покупаешь мясо у Питера не потому, что его сын – красивый парень?

      – Я еще не видела его сына, – нахмурившись, ответила я.

      Мясник засмеялся:

      – Еще увидишь. Ну, иди по своим делам. Когда увидишь мать, скажи, чтобы она ко мне пришла. Я оставлю для нее кусочек получше.

      Я поблагодарила и пошла дальше. Мое появление как будто удивило Питера.

      – Пришла с утра пораньше? Видно, язык понравился?

      – Сегодня мне нужен кусок баранины.

      – Ну признайся, Грета, что вкуснее языка ты не едала?

      Но он не получил от меня комплимента, которого добивался.

      – Язык съели хозяин с хозяйкой. Не знаю, как он им понравился.

      При этих словах на меня обернулся молодой человек, который рубил позади Питера мясо. Видно, это и был его сын. Он был выше Питера, но у него были такие же ярко-голубые глаза. Светлые густые волосы вились по плечам, окаймляя лицо, которое показалось мне похожим цветом на абрикос. Единственное, что мне в нем не понравилось, – это забрызганный кровью фартук.

      Его глаза остановились на мне, точно бабочка, опустившаяся на цветок, и я невольно покраснела. Глядя только на его отца, я повторила заказ: хороший кусок баранины. Питер стал перебирать куски на прилавке. Потом положил один из них передо мной. На меня внимательно глядели две пары глаз.

      Кусок был серый по краям. Я понюхала его.

      – Это не свежее мясо, – прямиком сказала я. – Хозяйка будет недовольна, что вы прислали им такой кусок.

      В моем тоне сквозило высокомерие. Впрочем, они этого заслужили.

      Отец с сыном молча смотрели на меня. Я выдержала взгляд отца, стараясь не обращать внимания на сына.

      Наконец Питер повернулся к сыну:

      – Питер, дай тот кусок, что мы отложили в сторону.

      – Но