Казус Рюмкина, или Из новейшей истории дивного города Грибоберово. Александр Занти

второй раз анонимно шлет романтический букет Сомову.

      – Тайная поклонница?

      – Не думаю. Ты бы видел, как Сомов позавчера растерялся, сначала покраснел, пробормотал что-то непонятное, в конце концов швырнул букет в корзину. Потом я его соединяла с Муржиковым, тот обещал расшифровать анонимного отправителя, но пока никакой информации нет.

      – И почему это не может быть из любви? – Тричопка просто так спросил, чтобы что-то сказать, и чтобы Наташа не останавливалась.

      – Я думаю, это Громада, он таким образом выводит Сомова из равновесия. Что-то у них не в порядке.

      На самом деле это было похоже на правду. «Наташа умница, – подумал Тричопка. – Придумаю в знак благодарности специально для нее скандальную байку, пусть наслаждается».

      Ну как, как не написать было про них роман в жанре политической сатиры. Материал так и лез на бумагу. В тот вечер Тричопка даже попробовал начать, сел за ноутбук, открыл текстовый редактор, придумал героя, назвал его Сергеем Васильевичем, отнес ко второй линейке руководителей города, умного, наблюдательного, не замазанного коррупционными связями, но имеющего доступ к информации о жизни окружающих его чиновников, и написал первую фразу: «Сергей Васильевич всегда придерживался правила «Не высовывайся». Он…». И застрял. Любая характеристика героя, любая выдуманная история, связанная с ним, несла риски. В каждом сюжете угадывались Громада, Сомов, Муржиков, Отобраз. Нет, еще не наступило то время, когда безбоязненно можно было бы написать задуманную книгу. Да и что за начало «Сергей Васильевич всегда придерживался правила "Не высовывайся"». Только бесталанный балабол-собеседник напишет «Сергей Васильевич всегда придерживался правила "Не высовывайся"». В общем, не время еще, надо было ждать.

      Краткая биография Рюмкина

      Юрий Карлович Рюмкин всегда придерживался правила «Не высовывайся». Он всю жизнь ощущал себя ведомым, даже не пытался вырваться в лидеры. Так было в школе. Если бы их в классе не было так мало, всего семнадцать человек, вряд ли бы они узнавали его по прошествии лет, встретив случайно на улице. Он был ничем не примечательным. К тому же сильно комплексовал по поводу своей внешности, поскольку с детства страдал ожирением и, пожалуй, не помнил такого периода в своей жизни, когда бы у него не было второго подбородка и отвисших грудей, к которым точно можно было бы подобрать бюстгальтер первого размера, если бы социальный протокол этого требовал.

      Не высовываться его с детства учили родители. Отец всегда приводил пример деда. Тот в свое время был активным партийцем, каждое утро начинал с чтения газетных передовиц, запоминал тексты, фактуру, аргументы и с жаром воспроизводил их как на партийных собраниях, так и в заводском буфете и курилке. Не умерил он своего пыла в защиту линии партии и в тридцатые годы, но это его не спасло, в тридцать седьмом его тоже арестовали и предали суду по обвинению в шпионаже в пользу Норвегии. Почему Норвегии? Не очень понятно. Возможно, в старых цехах еще витал дух Эджилла Хенриксена. Архивные материалы ничего