На излете, или В брызгах космической струи. Анатолий Зарецкий

идеи спасения блоков.

      Посмотрели на вариант с самолетиком. Сам аппарат приобрел некоторую индивидуальность и уже заметно отличался от “Шаттла”.

      На обратном пути зашли к двигателистам. Они располагались в здании, где когда-то было КБ Грабина. Сам корпус понравился, но был явно перенаселен. Жуткая теснотища. Нам с Кузнецовым еле нашли два свободных стула, и мы примостились у какого-то кульмана, на котором кто-то чертил пневмогидравлическую схему блока А.

      – Жора Александров, – представил мне “чертежника” Кузнецов.

      Знакомая фамилия. Все аналогичные документы Н1, которые я когда-то изучил вдоль и поперек, были подписаны Александровым и Крутовым. Вскоре к нам подошел и сам Крутов – начальник Александрова.

      – Сколько Жора не рисует, все Н1 получается, – пожаловался он Кузнецову, и они вышли покурить.

      Я же остался посмотреть схему. Действительно, типичная Н1. Нет только схемы двигателя. Вместо нее пустой квадратик.

      – А схемы тысячетонника у вас нет? – спросил Жору.

      – Даже неизвестно, когда будет, – “обрадовал” Александров, – Мы, когда у них были, ребята только руками разводили. Кто, говорят, будет его проектировать? У нас таких специалистов и в помине нет. Остался один криогенщик, который еще движки для семерки проектировал. Но, он уже пенсионер, работает только по два месяца в году. Пусть, говорят, сам Валентин Петрович проектирует.

      Да-а-а. Вот тебе и три года до первого полета. Действительно, прав Кузнецов – бумага все выдержит.

      Я попросил у Александрова листочек бумаги и быстро набросал ему несколько эскизов схемы, которую когда-то сделал на полигоне для тренажеров. Зрительно она воспринималась намного легче, хотя ничем не отличалась от оригинала. Жора с интересом посмотрел эскизы, но ответил так же, как когда-то Кузнецов.

      – Знаешь, это интересно, но начальство и военные уже привыкли к такой схеме. Пусть она неуклюжая, зато привычная.

      – Жора, зато она не будет похожа на схему Н1. Хотя по существу она не может быть иной.

      – Это, конечно, мысль. Я подумаю, – ответил Жора, очевидно, из вежливости. Схему он так и не изменил.

      Оказалось, в том же корпусе размещались управленцы. Зашли к ним. Встретил множество знакомых, с которыми когда-то часами сушили кабельную сеть Н1. Выяснилось, что о новой программе у них пока одни только разговоры. С пилюгинцами они еще не общались, планов никаких. К удивлению, узнал, что такая орава народа – всего лишь кураторы разработчика системы управления – Пилюгина.

      В том же корпусе размещались разработчики наземных систем и оборудования. Там нас встретила такая же толпа кураторов, которые, как и управленцы, пока никого не курировали, а новости хотели узнать у нас с Кузнецовым.

      Складывалась жуткая картина. На новую тематику работали лишь проектанты и наши двигателисты. Остальная публика все еще пребывала в режиме ожидания перемен. Понятно теперь, почему мои предложения были восприняты только