Тьма императора. Жизнь на двоих. Анна Шнайдер

и Агата действительно сильнее сжала кулаки.

      А еще в уголках глаз он заметил слезы.

      «Агата, – позвал император мысленно. – Агата, радость моя, ты слышишь?»

      В голове зазвенело от истошного крика.

      «НЕТ!!!»

      И вновь тишина.

      Арен с трудом сделал вдох – в груди болело так, словно у него самого был сердечный приступ – и холодно сказал:

      – Во-первых, я прошу вас всех контролировать, что вы говорите при моей дочери. Она слышит и переживает. Во-вторых, я не желаю слышать ни слова о том, что она должна отпустить контур.

      – Ваше величество… – начал реаниматолог тоном человека, который собирается уговаривать, но его перебила Эн.

      – Агата! – произнесла она громко, делая шаг к койке, и остановилась у императора за спиной. – Меня зовут Эн, три года назад я вылечила твоего дядю Арчибальда. Не волнуйся, я постараюсь сделать все, чтобы вернуть твою аньян. – Девушка запнулась, задержав дыхание, а потом ответила: – Да, я обещаю.

      Значит, Агата говорила с ней ментально? Арен не успел спросить – Эн прояснила все сама.

      – Но больше не обращайся ко мне мысленно, иначе быстро устанешь. И расслабь немного руки. Не бойся, контур от этого не исчезнет, наоборот, тебе станет легче его держать.

      Кулаки дочери после этих слов действительно чуть разжались.

      – Алекс, давайте выйдем, я все вам объясню, – продолжала Эн. – Брайон, и вам тоже. Ваше величество… вы пока можете побыть здесь, я потом еще раз отдельно вам все расскажу.

      В другой день Арен улыбнулся бы этому «вы пока можете» по отношению к императору. Но не сегодня. Он вообще не был уверен в том, что теперь когда-нибудь сможет улыбаться.

      Арен кивнул, и трое врачей тихо вышли в коридор. Они разговаривали минут пять, и их почти не было слышно – только заведующий реанимационным отделением один раз возмущенно воскликнул: «Эн!» – но потом вновь все стихло.

      Император сел на койку рядом с Агатой и погладил дочь по руке, задевая энергетический щит Софии. Чистое и теплое сияние… Неудивительно, что она смогла превратиться в свет. Она ведь была чистейшим созданием…

      «Нет, – подумал Арен и снова начал задыхаться. – Никаких «была». София есть. Она еще не исчезла».

      Тихо открылась дверь, и в палату вошла Эн. Приблизилась к койке и, встав рядом, негромко сказала:

      – Ваше величество, я могу… объяснить, что собираюсь сделать?

      – Да, конечно, – глухо ответил Арен, не поднимая головы – он продолжал смотреть на дочь. – Рассказывай.

      – Есть такой врачебный постулат: мага нельзя считать мертвым, пока у него светится контур. Этот постулат позволяет мне, скажем так… совершать некоторые манипуляции, поскольку, пока человек жив, врач обязан его лечить. И сейчас мы, по сути, не можем отказать пострадавшей в лечении. Не важно, по какой причине контур светится и откуда берется жизненная сила. Именно это я и сказала Алексу. Но так как случай беспрецедентный, завтра мне придется выступить на врачебном