Мармеладные улицы. Анастасия Владимировна Бестужева

её головы свисали светло-каштановые мелированные волосы, забранные в объёмный волнистый хвост, подчёркивающий правильный овал лица. Лоб был открыт ветрам, и иногда Софи имела необходимость щурить голубые подведённые карандашом глаза от их стойких, но мимолётных шквалистых усилений, поднимающих кверху пыль. Из-за них же напудренный румянец девушки делался заметнее, но тонкие губы – бледнее. Прямой нос, худые руки с длинными пальцами и украшениями – кольцом и бусенным браслетом – пока не краснели, что не скажешь об ушах, которые Софи не закрыла капюшоном, но вжимала в плечи. Она беспокойно соображала насчёт дальнейших действий, перебирая различные варианты, которых в уме рождалось немного: либо остаться ждать здесь, либо вернуться в корпус, либо….

      – Тоже на автобус опоздала?– до такой степени внезапно прозвучало за спиной Софи, что она от испуга вздрогнула, обескуражено оборотившись назад.

      Перед ней возник молодой человек, вероятно, года 21ого с довольно необычной внешностью. В чём заключалась эта необычность, объяснить сложно, но только производила она впечатление загадочности, сбивающей с толку и даже слегка отталкивающей в первые минуты знакомства, но затем нормальной и лишь интригующей.

      – А….– потянула Софи, заглядывая за незнакомца, как бы стараясь понять, откуда он так неожиданно появился, и, выйдя из ступора, улыбнулась и подтвердила,– Да.

      Он отличался густыми чёрными бровями, выделявшими колючий блестящий взгляд, римским носом со свойственной ему горбинкой и чуть загнутым кончиком, но при этом не острым подбородком, а, напротив, несколько широким, к которому плавно стремились глубокие скулы. Стриженые волосы не уступали бровям по черноте, и если бы стягивающее пальто, надетое на нём, тоже было чёрным, а не серым, он бы выглядел слишком зловеще. Примечательным казался и его высокий рост при броской стройности, обрамлённой пальто и граничащей с худощавостью. Не бледная и не болезненная, но сильно белая кожа смотрелась неестественно, словно грим. Но Софи легко могла для себя подтвердить, что это не грим, ибо незнакомец расположился к ней достаточно близко. К довершению таинственности его глаза имели насыщенно томный изумрудный цвет, с тёмным, но сочным и богатым оттенком. Портрет будет не законченным, если ничего не упомянуть о его голосе, перечёркивающем всё, что присутствовало в нём пугающего. Он звучал приветливо, радушно, дружески и никак не увязывался с наружными характеристиками.

      – Я тоже,– с сожаление выговорил он,– Придётся идти пешком.

      – Пешком?– искренне удивилась Софи.

      – Ну, да. Где ты живёшь?

      – В центре.

      – И я в центре.

      – Но туда же очень далеко идти.

      – Если по той дороге,– указал он в сторону отправившегося несколько минут назад автобуса,– то, естественно. А если идти вон туда, через Мармеладные улицы,– многозначительно потянул он, махнув в противоположную сторону,– то уложиться можно меньше, чем в час.

      – Но