Память. Часть 2. Людмила Евгеньевна Кулагина

великолепен! Гений общения. Смел, обаятелен, да что там! Просто неотразим. Зашёл, улыбнулся и вся публика у него в кармане. А про историю партии тебе Константин Витальевич на совещании расскажет.

      – Ладно, всё, я пошёл. – раздумывая об услышанном Порфирий быстро пошёл в кабинет Константина Витальевича.

      Его деловой настрой мгновенно улетучился. Там все смеялись. Хохотали от души. Константин, увидев Порфирия с удовольствием пересказал всю историю, явившуюся причиной смеха, снова.

      – Представьте, Порфирий Порфирьевич, новичок один уснул у меня на лекции. История партии ему, видимо, не интересна. Возьмите себе, кстати, на заметку! Я подхожу к нему и спрашиваю, о чём шла речь. Молодой человек встаёт, как ни в чём не бывало и начинает мне рассказывать о своей коммуне, видимо парнишка из деревни. В любом другом случае, я бы его выгнал с лекции, а может и из университета! Но этот говорил о сенокосе, как будто поэму рассказывал! Настолько вдохновенно, искренне, ярко! А потом вдруг запел! Негромко, мягко, лирично. Вот поди ж ты! И голоса у него особого нет, а ведь заслушались все, даже я, признаться, давненько ничего подобного не слышал. Меня, старого вояку, на слезу прошибло! Его, однозначно, нужно привлечь к партийной работе. Он лидер. Он может повести за собой толпу!

      И дальше посыпались рассказы, как проявил себя Семён на других предметах. Порфирий был в шоке. Пацан в университете первый день, и тот наполовину проспал, судя по рассказам, а о нём уже говорят все преподаватели.

      «Тихонько влиться в сообщество уже не получилось. Уж не специально ли он это сделал, чтобы быть менее от нас зависимым. Разыгрывает свою карту? Нет, вряд ли. Слишком наивен. Но надо проследить. Мало ли что. Что там с ним происходило в последние месяцы, мы не знаем.» – Весь педсовет он думал о Семёне. Даже если бы он сам смог переключиться на другую тему, ораторы, выступающие на совещании, не дали бы ему забыть о парне. Каждый из них упоминал новенького в том или ином контексте. Но все с улыбкой. Никто не мог злиться на его выходки. Даже общая атмосфера педсовета, обычно напряжённо-раздражённая, в этот раз была иной. Что за чудеса!

      После заседания Порфирий увидел Андрея, дожидавшегося его у дверей кабинета. Житомирский предложил не заходить, а прогуляться по дворику.

      – Тебе не кажется это странным, Андрей? – первым начал Смирнов.

      – Что именно, Порфирий Порфирьевич? – спокойно спросил Андрей, хотя прекрасно понял о чём идёт речь.

      – Слишком эффектно и эффективно наш парень действует. Может кто-то для него сценарий написал и стратегию разработал? Сам то он явно не стратег! А тут выступает, как по нотам. Такой потрясающий успех! Весь первый курс о нём говорит. Не удивлюсь, если завтра весь университет о нём узнает.

      – Это нам только на руку. Мы же к этому стремились, только планировали это осуществить за два месяца, а не за два дня. На счёт двойной игры… Мне такая мысль тоже пришла в голову, позже, после анализа. Во время лекции, когда смотрел на его чудачества, всё было безукоризненно. Искренне, просто, естественно.

      – Безукоризненно сыграно, может быть? – продолжал сомневаться