Бисерная игла. Тимофей Ю

этот момент, благодаря ловкому отработанному движению, нейтрализатор сполз до предплечья.

      – Я вынужден просить вас представиться.

      – Что ж, наверное, с этого надо было начать. Друзья называют меня Архимедом.

      Рукоумов заморгал. Через несколько секунд изображения должны были поступить на базу. В крайнем случае, информацию снимут с трупа.

      – О, ну что же вы, не утруждайтесь, – Архимед сделал скорбное лицо, – это не поможет вам в работе. Я имею тысячи лиц, и все они ложные.

      Оставался только нейтрализатор. Эвакуироваться без значительных проблем можно было прямо отсюда. Архимед поймал его запястье. Тонкие пальцы сомкнулись на коже как челюсть хищника, только обжигали они не болью, а холодом.

      – Не скажу, что читаю мысли, но вы сейчас слишком предсказуемы, Григорий. Не надо, – он быстро надавил пальцами, – мы поговорим в другой раз. Спите.

      Оседающий агент хотел рывком свалить собеседника с ног, но мышцы в миг потеряли свою функциональность. Последнее, что он успел сделать – бросить взгляд на часы.

      Рукоумов очнулся уже через несколько минут. На базе уже успели поднять тревогу. После получения снимков, мониторинг показал выброс адреналина и непонятно почему следующее за ним снижение пульса. К поместью двигалась карантинная группа. Взять самонадеянного Архимеда, казалось, не составит труда, однако усилия были тщетны. Он исчез.

      Самым интересным было то, что на месте расположились не только российские спецслужбы. Операция моментально оказалась скоординирована на международном уровне, но даже совместные усилия нескольких спецслужб не дали абсолютно ничего. Он сошел в элитарный клуб светских огней как божественный свет, замеченный ими, увы, разве что на кромке хрустального бокала или в блике неприлично большого, даже по меркам «тусовки», бриллианта. И так же быстро растворился в золотой толпе, как в крови растворяется игристое. С этого момента стало ясно, что Архимед не допускает ошибок.

      –

      Мужчина снова упустил момент, когда обволакивающая мягкость опьянения превратилась в пудовое ярмо на шее. Выступивший пот сковывал голову ледяным обручем, мысли почернели и начали гнить. Алкоголь в организме старел и являл свое настоящее лицо. Остановить процесс можно было только экстенсивным наращиванием объема потребления. Со скрежетом Григорий опустил глаза на бутылку. Предательски-пустую. Он уже успел об этом забыть.

      Темнота становилась все более пугающей, а ночные звуки, проходившие через громаду леса, добирались до чуткого уха бесформенными квазимодами. Казалось, что в туманной низине хрипло булькает нечто из иного мира, зазывая прикоснуться к невыразимому. Оказавшись с таким лицом к лицу, что вы ему скажете? Полумрак превращал узор соснового среза на полу в лица: гротескно веселые и грустные рожи, как маски в греческой комедии, вели хоровод вокруг низкого кресла на крыльце. Несколько раз черты древесных физиономий напомнили Григорию личины Архимеда. Впрочем,