Знак ненависти. Олеся Зарксова

лишь прикрывает глаза.

      – Ты ведь чёрный маг. Не боишься приходить…

      Протянув руку к лицу девушки и не дав ей договорить, Шикима касается её губ своими. Тепло и горечь дурманят разум. Одного прикосновения становится мало. И всё же маг чувствует, как бьётся в венах девушки пушистый огонь, а при неловком движении может обжечь. Возмущённо толкнув парня и ничего не добившись, девушка бьёт каблуком по чужой голени, и он отстраняется, чтобы улыбнуться. Сердце охотника заходится в ликующем танце, наконец отыскав то, чего ему не хватало.

      – Ты!..

      – Шикима, – перебивает маг. – Так меня зовут и не нужно придумывать других прозвищ.

      – Чт!..

      Дёрнувшись и пролив на руку кипяток, Хакуен роняет пиалу, но маг перехватывает и её, и обожжённую ладонь. Поднеся руку девушки к губам, он проводит по ожогу языком и чувствует ту же горечь трав, что и на её губах.

      «Так тепло касаться живого человека…»

      Пощёчина приводит охотника в замешательство. Прижав ладонь к щеке, он в непонимании смотрит на вскочившую девушку. На её лице застывает холод.

      – Прозвище? Значит, Шикима не твоё имя? – не менее холодный вопрос.

      Не ответив, охотник отворачивается и смотрит на зелёную жидкость в маленькой пиале. Она настолько горячая, что больно держать. Он отпивает и дёргается от непривычного тепла, скользнувшего внутрь. И всё равно тянется к нему, к теплу и удовольствию, к жизни.

      – Ты ведёшь себя как животное, – в смешанных чувствах замечает Хакуен.

      – Я долго жил в лесу, – меланхолично отвечает маг.

      Попытавшись вспомнить, он видит домик, усыпанный красно-жёлтыми листьями.

      «Они мерещатся везде, так что точно сказать сложно. Кажется, я ушёл с южных земель осенью. А сейчас, наверное, тоже осень. Прошло ли так мало или так много времени непонятно», – рассуждает охотник.

      – Всё-таки я был прав, – вздыхает Амэ, неспешно приближаясь к Хакуен. – Он ничего тебе не сделал? Давно вы тут?

      Девушка не отвечает, предпочтя помотать головой. Маг игнорирует их, уткнувшись взглядом в пиалу. Тепло внутри сворачивается приятным клубочком и мурчит, ненадолго усыпляя жажду. Но рядом с ним ершится комочек негодования за то, что попытался помочь и получил боль в ответ.

      – Что у тебя с рукой?

      – Обожглась…

      – Дай посмотрю, – осторожно взяв ладонь подруги, голубоглазый накрывает её своей, прохладной, и девушка чувствует, как боль уходит. – Будет болеть несколько часов. Нужно быть аккуратней.

      – Знаю.

      Замолчав, маги смотрят на гостя в потрёпанной одежде. Хакуен замечает крошки листьев в волосах каштанового оттенка.

      – К-хм. Я повторюсь, Шикима. Ты пришёл в лагерь белых магов и совершенно не опасаешься за свою жизнь. Что тебе нужно?

      Вздрогнув при упоминании своего имени, чёрный маг хмурится и поворачивается к обладательнице пушистого огня. Его долгое время никто не звал по имени. С ним никто не заговаривал, кроме сестры. А это было очень давно. Слишком.

      – Почему