Стальная волчица. Nasty Rey

дичь полная. Ни от кого не скроешься, тем более в этой семейке.

      –Мам, я знаю, у вас не было выбора. Вы поступили благородно, окей. Но причем тут папа? – последнее слово я буквально выкрикнула.

      Она застыла. На несколько секунд лицо мамы решилось красок, но она быстро взяла себя в руки. Разговор о папе, разговор о том, кого нельзя называть. От этого еще больнее, еще тяжелее, еще обиднее.

      –Волк, ты такая маленькая, но такая взрослая – начинает мама, покусывая губу. Я знаю, разговор, откладываемый столько лет, дается ей с трудом. Я жду, не отрывая взгляда от открывающихся и закрывающихся дверей лифта. Она продолжает:

      –Мы долгое время не могли решиться, но когда пришло время, он отпустил – я киваю, но часть меня не согласна – Он был зол, да, но все же понял. Твой отец был мудрым человеком. Я благодарна ему за то понимание и спокойствие, с которым он разрешил мне уйти. Но есть вещи, которые мы не вправе изменить. Я не могу простить ему того, что ты так на него похожа – она почти шепчет, глотая слезы. Я молчу, ожидая продолжения. Мама продолжает уже более спокойно, но все также сумбурно – Когда, я встретила Станислава Борисовича, то поняла он моя судьба. Она видит мою реакцию, и едва не давится воздухом, но все же говорит – Он знал, что я замужем. Знал, что у меня есть ты, но продолжал ухаживать. С каждым днем мы становились ближе, и с каждой секундой я понимала, как он нужен мне. Однажды и ты…

      –Вряд ли – кривясь в притворной тошноте, перебиваю я. Грушевая Гертруда Тор и бровью не ведет.

      –Испытаешь – уверено заключает и тут же переключается – Тем вечером мы вместе приняли решение, что пора все рассказать и…

      –Мам, коль начала, то давай по делу – обрывая на полуслове, прошу, весьма успешно.

      Я не хочу снова испытать чувства, нахлынувшие в тот вечер. Зачем? Мне и так хватает неприятностей. И так полно проблем. Проблем, которые, так или иначе, дают о себе знать.

      –Я просто хочу сказать, что если бы не та авария, то все могло бы быть по-другому. И быть может…

      –Мам, при чем тут авария? Не будь ее, все было б точно так же. Просто ты сделала свой выбор, он свой. Все просто и банально. Хватит мутить воду. Мне действительно пора на пары – едва сдерживая злость, говорю я. Пальцы нервно играют с монетами в кармане куртки. Этот разговор все меньше и меньше нравится обеим.

      –Волчонок, я знаю, ты винишь меня в этом, но поверь, я не желала зла ему.

      –Но ты никогда его не любила – слова срываются с губ раньше, чем я успеваю сообразить. Мне становится стыдно. Я вижу, как изменилось выражение ее лица. Она стареет на глазах.

      Я причинила боль. Снова!

      –Мне жаль, что ты так думаешь – чуть ли не шепотом говорит женщина чуть выше меня ростом.

      –Мам, я…

      Я не могу подобрать слов. Лифт, вызванный мной, раз пять за последние полчаса беззвучно покидает десятый этаж. Кто-то уже вызвал его на первый. Выход один-пешком. Но я не могу оставить ее в таком состояние. Не сейчас, когда за дверью Станислав Борисович с ребятами, наверняка подслушивают разговор.

      –Все в порядке – наконец произносит