Подари мне счастье. Диана Эванс

на фоне этой детским лепетом. Дверь, которую я почему-то стала придерживать, начала немного трястись. Оказывается, за ней находился Воронцов, который стал меня уговаривать выйти и что ничего страшного не произошло. Много, оказывается, он такого видел. Бабник хренов! А еще Влада в чем-то обвиняет!

      Мне было сложно в этот вечер. Но я все же через несколько минут вышла и увидела извиняющийся взгляд гостя, который все также развалившись на диване сидел с макбуком на бедрах.

      Но не успела я насладиться тишиной, как Кирилл Александрович перешел в наступление:

      – Если бы мы сразу поговорили, то такой неловкой ситуации не произошло бы. Хотя для меня она не такая уж и неловкая.

      Его невозмутимое лицо меня еще больше взбесило:

      – Теперь я виноватая оказалась? Зачем ты вообще заявился ко мне домой?

      Он привстал и бросил мне:

      – Присядь.

      – Я. Не. Хочу. С. Тобой. Разговаривать! – отчеканила я и направилась на кухню.

      Когда дело дошло до приготовления ужина, руки сами принялись месить тесто, которое я за несколько минут приготовила. Зло комкала тесто и очнулась я, уже поджаривая третью партию оладушек.

      Когда нервничаю, делаю такие вещи, которые бы никогда не совершила. И все из-за Воронцова. Не успела выйти из комнаты, как тут же начал меня обвинять, но долго он себя не заставил ждать. Сам же и вышел на запах. Пришел на кухню и удивленно посмотрел на тарелку и ничего не сказал, к моему большому удивлению. Хотя ожидала я чего угодно, но не молчания…

      Я тихо положила в тарелки сметану, мед и поужинать мы умудрились в более или менее тихой обстановке.

      – Почему ты меня не послушала насчет Карпова? – неожиданно задал он свой вопрос. – Я же тебя предупреждал.

      Я моментально вспыхнула как спичка:

      – С какого я вообще тебя вообще слушать? Ты мне кто: отец, брат, знакомый?

      Повисла тишина, такая давящая и гнетущая. И я тут же прикусила язык, чувствуя себя последней стервой на этом свете. Ладно, не на счете, может, в этом доме.

      – Я хочу для тебя только лучшего, – ответил он тихо.

      Глядя на непроницаемое лицо Воронцова, я извинилась.

      – Знаешь что, Волкова? – он придвинулся ко мне, облокотившись локтями о стол и сверкнув глазами, произнес. – А думала бы, прежде чем что-то ляпнуть.

      Я промолчала.

      Кирилл Александрович встал и направился в сторону гостиной, потом громко хлопнув входной дверью оставил меня наедине с собой с чувством вины. Теперь думай, Эрика. У тебя на это будет много времени.

      ***

      /Кирилл Воронцов/

      Когда я увидел Эрику с Карповым, все мое тело оцепенело. Я ведь предупреждал ее не приближаться к нему, зная, что со временем он разобьет ее и без того хрупкое сердечко. Обдумал все и решил заявиться к Эрике, но без предупреждения как-то не хотелось. Мог же этот Карпов еще и зайти к ней домой, а тут заявлюсь я и придется объяснять, почему же преподаватель лично навещает студентку. Хотя случай с вещами, итак, много чего уже наворошил.

      Появился