Противостояние. Часть 2. МУРЕНА. Лидия Грибас

себя крайне дерьмово.

      – Понял, – ответил Никита.

      Пока нарколог ставил мне капельницы и поил какой-то дрянью, косметолог «колдовал» над моим лицом. Через два часа выглядела и чувствовала себя я вполне нормально.

      – Что говорит адвокат? – спросила я Глеба, когда мы вышли из клиники и сели в машину.

      – Говорит, есть вариант, пообщаться с прокурором, не особо честный прокурор из край. отдела, – ответил Глеб.

      – Был бы честный, отец сейчас был бы дома, – сказала я. – Поехали к нему.

* * *

      – Мурена, – сказал мне прокурор, без приветствий и вступлений, он явно, ждал меня. – Твоему Деду, вменяется четыре огнестрела со смертельным, и грозит ему, как ты понимаешь, не мало.

      – Но ты же знаешь, что все это фуфло! В этом беспределе, Дед не замазан.

      – А, по моему выходит, что очень даже замазан, – нахально ответил прокурор и положил передо мной материалы дела. – Вот, смотри. Экспертизы, заключения, показания свидетелей. И состояние аффекта не проканает. С такими обвинениями, все адвокаты города не смогут тебе помочь, – вальяжно говорил он.

      «Ублюдок, ты тоже решил нажиться, за мой счет».

      Я рассматривала материалы дела, разложенные передо мной. Из них следовало, что отцу светит лет 15-ть, а то и 20-ть. Они даже свидетелей нашли. Су. и! И адвокат, действительно, вряд ли, чем-то сможет помочь.

      – Я тебя слушаю, – нагло сказала я.

      – Ну, ты ведь, не хочешь, чтобы остаток своих дней, твой отец провел в камере, – ухмылялся прокурор.

      – Сколько? – дерзко спросила я.

      – Не очень много, – нагло сказал прокурор. – Дачу Деда. Зачем она вам теперь?

      Дача Деда – двухэтажный деревянный дом, отделанный резьбой ручной работы, находящийся в лесополосе, среди дубов и берез. В доме – сауна, бассейн, во дворе озеро с лебедями… Чудесное место и стоит оно, как три коттеджа в нашем городе.

      – У тебя рожа не треснет? – так же нагло, спросила я.

      – У меня нет, – самоуверенно ответил прокурор. – А вот Дед, до звонка, вряд ли, доживет.

      «Дачу захотел? Будет тебе дача!»

      – Хорошо, – спокойно сказала я. – Сейчас ты, закрываешь дело Деда, да так закрываешь, чтобы оно случайно снова не открылось, – я зло посмотрела на него.

      – И сейчас же, выпускаешь Деда. Мы едем к нотариусу, я пишу дарственную.

      – Разве дача записана не на Марка? – спросил он.

      – Нет! – резко ответила я.

      После гибели сыновей и бизнес и все свое имущество, отец переписал на меня.

      «Ни хрена мне в этой жизни больше не нужно», – сказал он тогда, я не стала с ним спорить, видя в каком состоянии он тогда находился.

      – Сначала нотариус, потом Дед, – сказал прокурор.

      – Мы – не на рынке! Хорош, торги устраивать! Не хочешь так, не будет, вообще, ни как, – этот урод уже порядком меня достал.

      – Хорошо, – ответил прокурор.

      Через час Марк был дома, полностью реабилитированным.

      Мы с прокурором поехали к нотариусу.

      – Когда думаешь там быть? – спросила я, подписывая