Белый царь – Иван Грозный. Книга 2. Александр Тамоников

уважение выказываешь, Малюта?

      – Более от души. Коли ты мог бы не только книги заморские читать, но и души человеческие, то увидел бы, что верней меня у тебя людей мало.

      – Ладно, садись на скамью, говори, чего хотел.

      – Желаю дать отчет по твоему поручению.

      – Говори, Малюта!

      Скуратов присел на скамью.

      – На подворье у Старицких все тихо. Княгиня Ефросинья никого не принимает, сама выезжает из дома только в храм. Очень недовольна была, что ее сын принял твою милость. Люди слышали, как она ему сказала, что не опекуном он должен быть, а государем. Владимир ответил, что ты объявил его наследником. Княгиня только усмехнулась. Мол, жди престола, наследник. Только как бы тебе вместо трона на лобном месте не оказаться. В общем, повздорили они.

      – Этого и следовало ожидать. Что еще?

      – Сильвестр встречался с боярами вчера, на подворье князя Немого. Были там и Адашев, и князь Воротин и другие, всего пять человек. За столом разговорились. Воротин жалился, что ты, государь, очень обижаешь бояр и возвышаешь поместных дворян. Адашев все говорил о войне с Ливонией. Мол, Избранная рада уже и не совет для тебя.

      – А что Сильвестр? – поинтересовался Иван.

      – Тот, как всегда, ни нашим, ни вашим. Однако Адашева поддержал, сказал, что надо собрать думу, поставить вопрос о примирении с Ливонией и готовиться к войне с крымским ханом. Еще Сильвестр говорил, что твои дела ведут не к укреплению государства, а к его ослаблению.

      – Вот как? – удивился Иван. – Как же священник объяснил подобные обвинения?

      – Всего не знаю, – ответил Скуратов. – Мой человек не мог долго находиться у трапезной, но слышал, как Сильвестр сказал, что это за Русь православная, коли в присоединенных казанских и астраханских землях оставлено мусульманское вероисповедание? Если ханства вошли в состав Руси, то все их жители должны принять православную веру. А кто воспротивится, того гнать в степи, а мечети рушить.

      Иван внимательно посмотрел на Скуратова.

      – Ты, уверен, Малюта, что Сильвестр так и сказал?

      – Передаю то, что слышал мой человек.

      – А он напутать ничего не мог?

      – В том, что речь об этом на сходе велась, ручаюсь. Я верю своим людям. Не мог мой человек такое придумать.

      – Ладно! Значит, недовольны бояре моим правлением?

      – Они недовольны тем, что ты не спрашиваешь у них совета. Но на то ты и самодержец.

      Иван ненадолго задумался, резко встал.

      – Недовольны! Как же! Москва впервые отступила от старых порядков. Государственные интересы теперь поставлены выше боярских. Это многим не по нутру. Но иному не быть, пока я на престоле…

      Слова царя прервали крики из опочивальни:

      – Ох, Господи, царица!.. Стража, кто-нибудь, лекаря сюда, быстрей!

      Иван побледнел.

      – Что это?

      Вскочил с лавки и Малюта.

      – Кажись, с царицей что-то!

      Иван оттолкнул Скуратова и бросился в покои жены.

      Анастасия лежала на полу, широко раскинув руки. Царь вспомнил, как его мать, уже мертвая, вот так же лежала на полу в этой самой комнате. Дрожь пробежала