Белый царь – Иван Грозный. Книга 2. Александр Тамоников

на незнакомца.

      Царь сказал:

      – Это дворянин Григорий Скуратов-Бельский, за малый рост прозванный Малютой. Его мне князья Захарьины представили, посоветовали взять на службу. Интересные вещи поведал мне Малюта. Оказывается, благочестивый наш протопоп Сильвестр – желанный гость княгини Ефросиньи Старицкой. Встречаться с ней он старается скрытно. После таких разговоров Сильвестр собирает ближних бояр из Избранной рады, чаще всего Алексея Адашева да Андрея Курбского. Раньше он общался и с князем Семеном Лобановым.

      Ургин спросил:

      – И откуда это известно Малюте? Он что, следил за Сильвестром? По чьему, позволь узнать, государь, велению?

      – Малюта следил не за Сильвестром и даже не за княгиней. По своей воле. Он имеет обиду на людей Старицких. Они в свое время при попустительстве князя Андрея надругались над его сестрой. Княгиня при этом тоже присутствовала. Насильничали девицу двое. Один помер, другой жив и по сей день служит у Ефросиньи. За ним охотился Малюта. Отомстить хотел. Свидетелем встреч Сильвестра с княгиней он стал случайно. Я прав, Малюта?

      – Да, государь! Только ты не сказал о том, что говорил поп, выходя от княгини во время твоей болезни.

      – Скажи, Малюта!

      – Мол, теперь уже как Бог даст! Владимиру Старицкому князю надо держаться крепче. Царь при смерти, бояре младенцу и опекунам его, Захарьиным, служить не желают. Но если Владимир примет царский титул, то будет другое дело. Потом он еще что-то сказал, но я того не слышал. Напоследок княгиня спросила: «А ты-то сам, Сильвестр, пойдешь за сыном?» Поп ответил, что пойдет. Новому царю свой митрополит нужен.

      Царь поднялся.

      – Ты слышал, Дмитрий? Получается, что Сильвестр и взаправду заботится не о судьбе государства, а о своем положении.

      – Прежде ты не верил в предательство Сильвестра, а сейчас послушал этого человека? – Ургин указал взглядом на Скуратова.

      – Да, Дмитрий. Удивляешься? Я еще не знал Малюту, когда то, что ты сейчас слышал, мне подтвердил сам сын Ефросиньи, князь Владимир Андреевич Старицкий.

      – Князь Владимир? – еще более удивился Ургин.

      – Да! Я пригласил его во дворец. Сам он на престол не метит. Слаб для того, чтобы управлять государством, понимает, что бояре не дадут ему быть полновластным правителем. Мы поговорили. Владимир просил прощения за то, что отказывался присягать наследнику. Я простил. Более того, выдал ему грамоту, в которой князь Владимир объявляется опекуном царевича и законным наследником престола в случае его смерти. Та же грамота дает ему неприкосновенность. Видел бы ты, как радовался Владимир. Я попросил его лишь об одном, чтобы он, в случае нового заговора Ефросиньи, сообщил о нем. Владимир согласился не раздумывая, услышал о том, что я обещаю прощение и его матери, и тут же поведал мне о ее тайных встречах с князем Лобановым-Ростовским, Ростовым, Сильвестром. Он уличил протопопа в двуличии, сознался, что Сильвестр действительно обговаривал с Ефросиньей собственное положение при вступлении на престол ее сына. Вот почему я поверил Малюте.

      – Если так, то это другое дело, – сказал Дмитрий.

      Царь повернулся