Межлуние. Леонид Воронар

тяга к сокрытому не умерла со вступлением во взрослую жизнь, а склонность к длительному шпациру после заката по сумрачным кулисам стала в каком-то роде необычной традицией. И если во мраке ночи и не скрывался ответ на вопрос: зачем так дальше жить? – то хотя бы ночь служила поводом, чтобы воспользоваться врожденными талантами.

      Прошедшее с тех пор время ничего не изменило. Маргариту по-прежнему интриговала ночная тишина, наполненная множеством запахов и звуков, незаметных для обычного человека. Растворяясь в ночи и оставаясь наедине с собой, она получала удовольствие от демонстрации своих способностей, приносящих иллюзорную безопасность, и черпала в них утешение. Особенно сейчас, когда ее эмоциональность обернулась проклятием, от которого также невозможно избавиться, как от собственной тени, это полнолуние, прибавляющее сил и уверенности, было особенно долгожданным. Начинающийся сезон двулуния обещал большие перемены, хотя сомнительно, что Эмира расщедрится для нее и брата на два билета до Далона в один конец.

      В уходящее межсезонье удача отвернулась от нее. Может быть, ей не стоило заступаться за воришку, хотя, была бы у нее возможность изменить историю, она бы ею не воспользовалась. К сожалению, у брата и вовсе не было времени для дипломатических маневров. Пощечина сестре, нанесенная рукой Дио, требовала немедленного ответа. Видят Луны, случилось то, что все равно произошло бы позже. Внебрачный сын дона Джакоба Трейна страдал от унизительного положения в семье и, нося фамилию матери, определившую его судьбу, как рабское клеймо, выполнял любое поручение, каким бы грязным оно ни было. В его лице глава Сагро приобрел верного сторонника, мечтающего о равенстве среди Трейнов, и он только усмехался, когда узнавал об очередной дуэли Дио. Опытный бретер и умелый фехтовальщик сутки напролет искал повод для защиты своей чести, или той измазанной кровью гордыни, которая заменяла это качество. Для такого человека любой протест воспринимается как вызов, пробегающий дрожью ярости по чувствительным струнам эго.

      К счастью, в это дело вмешалась Эмира Трейн, законнорожденная, занимающая в иерархи положение первой наследницы. Девушка не уступала Дио в мастерстве владения шпагой и не имела ничего общего с изнеженными особами из других семей, отстаивая интересы Сагро словом и делом наравне с мужчинами, и не боялась высказывать свое мнение в спорах с отцом. Неизменно мужской костюм и коротко подстриженные волосы Эмиры выдавали ее бунтарский характер, благодаря которому Антонио все еще был жив, а не заколот, как свинья. Впрочем, леди не забыла извлечь пользу из сложившейся ситуации. Конечно, она не могла взять к себе в Капеллу брата Маргариты, но отослала его с поручением туда, где Дио его не нашел бы. Это была своеобразная пощечина брату за насилие над слабым полом. Пусть Луны станут очевидцами: через него она мстила отцу за ошибку молодости.

      После отъезда Антонио,